Я слушаю. Впитываю в себя информацию и понимаю, что он не просто зол, а еще и пьян. Пары алкоголя бьют в лицо.

Вспоминая все наши стычки, осознаю, что почти всегда он ругался со мной в пьяном состоянии, но даже тогда не позволял такого хамства. Стоп-кран срывает, и я кричу во всю глотку.

—Пошел к черту! Кусок камня бесчувственного! — толкаю его в грудь и пытаюсь вырваться.

Значит, как поздравить меня с днем Рождения, так хрен мне на воротник, а как показать мускулы и покричать, так первый в очереди? Обида жжет внутренности.  Хочется развернуться и со всей силы ударить, только вот сил моих не хватит на этого амбала.

Мне прилетает быстро. За мои слова вообще ответочка почти мгновенная.

—Что ты сказала? Куда ты мне послала, Света? — хватает меня за плечо и втискивает в стенку. Впритык упирается в меня всем телом, грудь гуляет ходуном, как и моя. Мы соприкасаемся какими-то атомами, которые становятся причиной оглушительного взрыва между телами. Вибрации плавно растекаются по коже. —Ты за базаром следи своим, принцесса, а то у меня разбег от лапушки дяди до отпетого отморозка три секунды. Я, блядь, не шучу, еще раз увижу это блядство, я тебя запру нахуй. Будешь как в швейцарской тюрьме у меня, усекла?

Ты. Мне. Не. ДЯДЯ!

—Катись ты знаешь куда? В задницу! Мудак ты конченный, понял меня? Понял?! — впиваюсь пальцами в грудь и пытаюсь сделать ему больно, но, увы, делаю больно только себе, ломая ноготь на руке. Он следит за моими действия и ухмыляется. Чертов придурок! Ненавижу тебя!

—Зато ты у нас просто богиня, хоть завтра на панель отправляй, ну а что? Танцам обучилась, ублажать научишься. Могла и в универ не поступать. Папа еще не в курсе, что цирк продолжает гастролировать?

Все краски мигом сходят с моего лица. Что? Что он только что сказал? Отшатываюсь от него и убираю руки с тела. Пальцы покалывает от близости. Теперь вызывает отвращение.

Как он мог? Я ведь…я даже в уме не могу сложить долбанную мысль в кучку, потому что мысли просто не формируются. Вакуум и расползающаяся по телу боль. И так ведь ранил уже, зачем еще больше?

Видимо, изменения в моем настроении отражаются на лице, потому что мужчина напротив тоже меняется в лице и перестает меня удерживать. Подхватывает за подбородок, заставляя посмотреть на себя. В глазах уже нет той лавины гнева, на смену ему пришла горькая печаль. Никита хмурится и тихо шепчет:

—Дурочка, ты понимаешь, что с тобой могло бы случиться там, будь ты одна? Зачем ты подвергаешь себя этому? Трахнули бы в коридоре и забыли. Ты думай о себе в первую очередь, а потом уже о мести или показательных выступлениях.

Читает как долбанную открытую книгу. Прикусываю губу от негодования.

Мои глаза увлажняются, но я не позволяю себе плакать, как не позволяю долго смотреть на него, потому что несмотря на боль, хочу его обнять. Но я скорее переломаю себе руки, чем первая пойду на контакт.

—Светик, посмотри на меня.

—Мне больше не о чем с тобой говорить, и не трогай меня, пожалуйста, — отталкиваю его руку, но боковым зрением цепляю красную нить на широкой руке. Потрепанная, но не сорванная.

Горькое разочарование вместе с неконтролируемым восторгом опять прокатывается по телу. Он не снял ее. Бросаю взгляд на свое запястье. Такая же веревочка. Тяжело вдыхаю затхлый воздух и пытаюсь отойти в сторону от мужчины, но боль в ноге заставляется согнуться пополам.

—Что с тобой? — перехватывает мой локоть, но я недовольно шиплю.

—Ничего, отвали.

—Хватит, я сказал. Как это случилось? — взволнованный голос раздается над ухом. Волосы на загривке становятся дыбом, пока пытаюсь дотянуться до ремешка босоножек на высоком каблуке.

Стянуть скорее адские ходули.

—Отвали от меня уже! — откидываю его руку, прикусывая губу. Глаза щиплет.

Никита аккуратно цепляет мою икру и приподнимает одну ногу, потом вторую, осторожно стягивая босоножки. Они оседают на асфальт. Чтобы не упасть, я хватаюсь за плечо мужчины, а сама просто мечтаю о том, чтобы пытка кончилась. Не могу я больше это все выносить! Горячее дыхание касается кожи на ногах. Он так же бережно трогает лодыжки, от чего я ойкаю.

Не спрашивая больше ни о чем, Никита резко подхватывает меня на руки.

—Отпусти меня, не трогай. Я же в платье, куда ты меня поднял!

—Пару минут наза тебя не волновало, что ты светила нижним бельем перед мужиками, — выдерживает паузу, а затем дополняет. — Не волнуйся, тут никого. А кто увидит что-то, останется без глаз.

Сухо выдает мне и спустя секунду усаживает на заднее сидение, накидывая на мои оголенные ноги свой пиджак. Знакомый запах туалетной воды вгрызается в сознание. Теперь ярче, по-особенному.

Я смотрю на то, с какой нежностью Никита трогает мою ногу, и хочу плакать. Ну почему все так?

—Ты просто растянула, сейчас холодное приложим.

С этими словами он достает из мини холодильника своего новомодного внедорожника куски льда, обворачивает футболкой именитого бренда, висящей на вешалке тут же, и подает мне.

В таком виде мы и добираемся домой. Он, пьяный за рулем, и я, с раненой ногой, в полном раздрае.

Нас никто не останавливает, потому что эту машину знают все в области, если не в стране.

—Ты пьяный за рулем.

—Ты знаешь, что я не сажусь за руль в некотролируемом состоянии.

—Это опасно в любом случае.

—Я скорее отгрызу себе руку, чем сделаю что-то во вред тебе, Света.

Он смотрит в зеркало заднего вида, а я тихо ненавижу и себя, и его, за все то, что он говорит и за все то, что я чувствую в ответ на эти слова.

Мы сталкиваемся взглядами и резко отскакиваем. Мгновенно.

Это полное фиаско, Света.

—Я не поздравил тебя ночью, потому что не смог, а не потому что забыл.

Возможно, во мне уже отключился мозг, но я сквозь слезы едва заметно улыбаюсь.

Идиотка точно.

В доме не горит свет, и так я понимаю, что родители давно спят. Беглый взгляд на часы, и все становится ясно —  уже за два часа ночи. Никита молча выходит из машины и также молча берет меня на руки. Я не сопротивляюсь, потому что голова тяжелая, сил хватает ровно на то, чтобы удерживать глаза открытыми. Но даже в таком состоянии мое тело нагревается от тесного контакта. Я снова реагирую на него не так, как мне бы хотелось. И от этого осознания внутренности сжимаются. Бесконечно долго прокручиваю сегодняшний день, как ждала каждую долбанную минуту поздравления от него. И не дождалась.

Хватит накручивать себя. Хватит думать о нем. Пьянь болотная!

Все становится ватным и смутно осязаемым, так бывает, когда ты очень сильно хочешь спать и наконец-то дорываешься до заветной подушки. Вот именно подобное состояние легкости охватывает и меня