За ужином он постоянно бросал взгляды через плечо – то ли в ожидании телефонного звонка, то ли в надежде на него. Отец работает и в офисе, и дома. Объясняет это трехчасовой разницей с Нью-Йорком. У него даже случаются телефонные конференции в шесть утра. Но на самом деле папа просто хочет казаться важным. Настолько важным, что документы и факс должны быть всегда у него под рукой.

Мои родители тихо обсуждали, что делать с ветвями соседского дерева, нависшими над нашим задним двором, когда в кабинете отца зазвонил телефон. Звонок перешел на голосовое сообщение, и из автоответчика послышались знакомые ноты. Папа бросился к телефону.

– Перестань звонить, маленький ублюдок, – проревел он.

Мама поджала губы, а потом заняла рот киноа, я же чуть не помер от смеха. Устанавливая рабочую телефонную линию, отец, должно быть, чем-то прогневал телефонную компанию, поскольку ему дали не номер, а подлинное сокровище. Помните то время, когда вы впервые обнаружили, что можете сыграть мелодию «У Мэри был ягненочек»[13], набрав определенную комбинацию цифр на клавиатуре телефона? Как раз таки эта комбинация цифр и является папиным рабочим номером.

Какой-то глупый малыш тыкает на кнопки телефона, не понимая, что кому-то звонит. Отец беснуется, но не хочет менять номер, считая это излишней морокой. Мне же происходящее кажется уморительным. Иногда, поздно ночью, я отвечаю на звонок и пытаюсь пообщаться с тем, кто бы там ни был по другую сторону трубки. Чаще всего звонящие не говорят по-английски, но в прошлом декабре один милый парнишка решил, что я – Санта-Клаус, и заставил меня пообещать подарить ему на Рождество слугу. Он меня этим просто убил.

Отец вернулся к столу и с таким невозмутимым видом взял в руки вилку, словно это не он только что орал в трубку.

– Ну что, Эзра, – он улыбнулся той обворожительной улыбкой, которой, вероятно, сверкает на всех приемах выпускников – дарителей Калифорнийского университета, – как тебе новая машина?

– Классная, – ответил я, хотя речь шла о заурядном пятилетнем седане. Нет, я, конечно, не ждал, что отец на свои деньги или на деньги, выплаченные страховой компанией, снова купит мне «Родстер». Но это было бы здорово.

– Запомни, малой: если ты и ее попортишь, я тебя убью. – Он засмеялся, будто невероятно смешно сострил.

Я слабо улыбнулся, так и не поняв, в чем заключалась шутка.

ЕСЛИ БЫ ВСЕ действительно было к лучшему, как заявляют окружающие, то счастье можно было бы изобразить в виде системы координат, на которой положительные части осей Х и У представляли бы положительный настрой, а происходящие в жизни события – некие точки. Но это все чушь собачья, поскольку понятие «лучше» количественно неизмеримо. Вот о чем я думал на следующее утро на уроке математики, пока мистер Чой объяснял производные. Ну не перевариваю я этот предмет.

На перемене мне «повезло» стоять в очереди за кофе позади двух без конца хихикающих девятиклассниц. Пихая друг дружку плечами, они то и дело оглядывались на меня, словно желая что-то сказать, но не отваживаясь. Я не знал, как это расценивать.

Они не отходили от кофейной тележки, пока я брал себе кофе, а когда я взял со столика пакетик с сахаром, девушка, что повыше, протянула мне палочку для размешивания.

– Спасибо. – Я терялся в догадках, к чему это все. В прошлом году влюбленные девятиклассницы не обделяли меня своим вниманием, однако теперь мой статус притягательного, но недосягаемого старшеклассника был безвозвратно утерян.

– Привет, Эзра, – хихикнула девушка. – Помнишь меня? Сестру Тоби?

– Да, конечно, – ответил я, хотя вряд ли бы узнал ее в школьных коридорах. Она ничем не отличалась от множества других девятиклассниц: худенькая, с темными волосами, в розовой толстовке и с браслетами в тон им. И тут я понял, что напрочь забыл ее имя.

Я тянул время, молча размешивая в кофе сахар, когда меня похлопали по плечу.

– Доброе утро, – весело сказала Кэссиди. – Кофейная тележка в школе? Круто.

– Здесь не только кофе, но и напитки, – заметил я. – В прошлом году мы устроили кофейный бунт. До этого тут можно было взять только горячий шоколад.

Я представил Кэссиди сестре Тоби – больше из вежливости, – после чего замешкался, не помня, как зовут девушку.

– Эмили, – подсказала она.

– Точно, Эмили, – смутился я и отложил имя в памяти.

Прозвенел звонок, и на лицах девятиклассниц отразилась паника, словно, если они тотчас не помчатся в класс, весь мир рухнет. Все мы такие, когда только переходим в старшую школу из средней.

– Вам разве не пора на урок? – мягко поддразнил их я. – Вы же не хотите опоздать?

Будто по приказу они поспешили прочь. Хихикая и задевая друг дружку плечами.

– Вы же не хотите опоздать, – с усмешкой передразнила меня Кэссиди.

Мальчиковую рубашку не по размеру она сменила на клетчатое и, похоже, старомодное платье. Зато оно обтягивало ее фигурку во всех нужных местах, и она более не выглядела Мужланкой Кэссиди.

Я выбросил пустой пакетик из-под сахара и направился в сторону кабинета ораторского искусства.

– Это называется «тартл», – произнесла Кэссиди, следуя за мной. – Если тебе интересно.

– Что называется «тартл»?

– Пауза в разговоре, когда ты собираешься кого-то представить, но забыл имя этого человека. В Шотландии есть для этого слово: «тартл».

– Потрясающе, – кисло отозвался я. По правде говоря, мне это действительно было интересно, но я все еще злился на Кэссиди за ее выходку на уроке испанского.

– Подожди, – попросила она. – Насчет вчерашнего… Я не знала. Боже, ты, наверное, ненавидишь меня. Разрешаю тебе пронзить мое сердце невидимой стрелой.

Кэссиди остановилась и зажмурилась, словно ожидая, что я подыграю. Когда я этого не сделал, она нахмурилась и снова меня догнала.

– Ты не подумай, я не расспрашивала о тебе специально. Вся школа говорит о тебе. И, кстати, если мы не поспешим, то опоздаем на урок.

– Не я иду с тобой, а ты – со мной, – отозвался я.

Кэссиди прикусила губу. Видимо, догадалась, почему я не проводил ее вчера на урок литературы. Между нами ненадолго повисла понимающая тишина.

– Какой у тебя сейчас урок? – нарушил я ее.

– Ораторское искусство. – Кэссиди изогнула губы в легкой усмешке.

Она, как и я, выбрала этот предмет как меньшее из зол?

– У меня тоже. Слушай, тебе лучше не плестись со мной. Иди вперед.

– Чтобы ты застрелил меня невидимой стрелой в спину? – фыркнула она. – Фигушки.

В итоге мы вместе опоздали на урок.