Зажегши свечи, Даймон Эверсон вынул из кармана медный ключ и вскрыл замок встроенного в стену шкафа. Стоило ему распахнуть дверцы, как у меня разбежались глаза и отвисла челюсть.

У этого бывшего охотника и правда был целый арсенал!

Алебарда, стилет, лук, арбалет, моргенштерн, боевой молот. Но больше всех мне понравился топор. Что-то между лабрисом и полэксом. Оружие с внушительной рукоятью, скрытым механизмом и сверкающим лезвием. Я не удержала восторженного возгласа, увидев такое разнообразие самого лучшего инструмента борьбы.

— Хочешь попробовать? — спросил их владелец, доставая арбалет.

Зарядив его, он открыл окно и указал на мишень, установленную на старом дереве.

— Попадешь отсюда?

— Вы будто бросаете мне вызов, — улыбнулась я, беря арбалет и прицеливаясь.

— Кто учил тебя стрелять? — усмехнулся Даймон Эверсон, вставая позади меня и помогая под правильным углом взять оружие. — У тебя сильные руки, но долго не целься. Большая нагрузка на мышцы.

Но меня беспокоил не вес арбалета, а горячие мужские пальцы, касающиеся моих рук. Даймон Эверсон не просто вторгся в мое личное пространство, а занял все его собой. Нахрапом. Без церемоний. Словно он мой тренер, с которым мы давно занимаемся. Но он был посторонним мужчиной, вызывающим у меня учащенное сердцебиение своим видом, взглядом, голосом, улыбкой, касаниями, даже запахом — сильным, дерзким.

Естественно, я промазала.

— Я не сильна в стрельбе, — оправдала я свою неудачу, отдавая ему арбалет и пятясь в угол.

Тим, догадавшись, что мой комфорт нарушен, несколькими прыжками преодолел лестницу и встал посреди комнаты, грозно глядя на Даймона Эверсона.

— Беспокоишься? Я не претендую на твое место. Ты вне конкуренции, — успокоил тот моего ревнивого клыкастого друга. — Стейша, я все же рекомендую тебе провести ритуал привязки фамильяра. Ваша совместная работа — это не просто прогулки на свежем воздухе. Он станет незаменимым помощником, когда начнет чувствовать все твои эмоции.

— Лучше расскажите мне об оборотнях, — попросила я.

Он убрал арбалет на место и задумчиво хмыкнул:

— Я не расскажу тебе ничего нового. Если ты получила диплом Школы Охотников, ты уже все знаешь.

— В нашей деревне есть оборотень? — прямо спросила я.

Даймон Эверсон улыбнулся:

— Это твое расследование, Стейша. Вот ты и узнай.

— Спасибо. Вы ответили на мой вопрос.

Наши взгляды встретились: его озадаченный и мой напористый.

— Кажется, тебе приглянулся топор. Справишься с таким монстром? — Он снял оружие с настенных крючков и протянул мне. — Он давно не бывал в бою. Здесь интересная конструкция. Если нажмешь вот сюда, из рукояти выпрыгнет нож.

— Вы сами его сделали?

— Это оружие моей жены.

— Разве оно вам не дорого?

— Она так и не успела им воспользоваться. Может, тебе пригодится.

Я нерешительно приняла топор и улыбнулась от его умеренной тяжести и удобной рукояти. Он будто делался специально для меня. Мне даже удалось со свистом крутануть его в воздухе.

— Так вот в чем твой талант, — произнес Даймон Эверсон, любуясь моим исполнением.

— Вы им уже пользовались? — спросила я.

— Один раз.

— Удачно?

Он лишь молча кивнул, что можно было трактовать, как убийство оборотня.

— Вы не будете против, если я напишу Кио Куангу и спрошу о вас?

— Если я буду против, ты не напишешь? — он изогнул бровь.

— Напишу.

— Тогда зачем спрашиваешь? Пиши. Все равно ты скоро отсюда уедешь, и мы с тобой, вероятно, уже никогда не увидимся.

— Вы первый охотник, которого я встретила за стенами Школы. Я вас никогда не забуду, — пообещала я. — Спасибо за подарок. Отличная вещь. Клянусь заботиться о нем.

— Если тебе понадобится помощь, обращайся. Ты знаешь, где меня найти.

— Если вы хотите присоединиться к ужину, — донесся снизу голос Яна, — то тоже знаете, где меня найти!

Даймон Эверсон запер шкаф, убрал ключ в карман и пропустил нас с Тимом вперед. Когда мы спустились, я заметила, что Ян накрыл на троих, и напомнила, что не могу остаться.

— Родители, наверное, уже волнуются. Отец и так недоволен моими увлечениями. Не хочу сильнее его огорчать. Я пойду.

— Родители не всегда знают, что для их детей лучше, — улыбнулся Ян. — Но твой отец и так будет в бешенстве, когда увидит это, — он кивнул на топор. — Под подушкой его не спрячешь. Оставайся. Я потом провожу тебя.

Вздохнув, я сдалась. Отставила топор к стене, помыла в умывальнике руки и села напротив Яна.

Мясное рагу с овощами было изумительным, а хрустящий хлеб таял во рту. Я с большим удовольствием уплела порцию горячего и выпила кружку густого чая с ягодным джемом.

— Куда тебе предлагали отправиться по распределению? — поинтересовался Даймон Эверсон за ужином.

— Не знаю. Я даже не вскрыла конверт. Все равно сначала меня отдадут в стажерки какому-нибудь матерому охотнику. И только когда я блестяще выполню с ним с дюжину заданий мне дадут легкую работенку в какой-нибудь глухой провинции, где от оборотней только легенды.

— Тогда тебе надо в ОНО, — подсказал Ян.

— Общество Независимых Охотников? Я слышала о нем. Не только хорошее.

— Не верь всему, что говорят, — ответил Даймон Эверсон. — Служба у охотника везде опасная и сложная. Особенно в ночь полнолуния, когда оборотень не контролирует обращение. В это время рекомендуется не охотиться.

— Я знаю, к чему вы клоните, но я не буду прятаться. Только в ночь полнолуния можно точно узнать, кто же оборотень. Благодарю за ужин. Все было очень вкусно.

Встав из-за стола, я заставила Эверсонов тоже подняться, и меня тронул этот галантный жест.

— Спокойной ночи, — пожелала я главе дома, — Даймон.

— Увидимся, Стейша, — ответил он, а его сын вытер губы салфеткой и поспешил меня проводить.

— Он тебя утомил? — с улыбкой спросил он, ведя меня и Тима домой.

— Твой отец знает, кто оборотень, — выдавила я из себя с легкой обидой. — Неужели он настолько очерствел, уйдя с поста? Ведь этот зверь опасен. Он убил Гилли и может убить кого-то еще.

— Стейша, если бы в вашей деревне жил оборотень-убийца, он не остановился бы на одном Гилли. А мой отец даже не приехал бы сюда. Он же держит меня подальше от чудовищ, чтобы мне кошмары по ночам не снились, — усмехнулся Ян, носком ботинка пнув маленький камешек. — У него покалечена душа и высох мозг.

— Твоя мать умерла у него на глазах?

— У него на руках. Мне тогда было три года. Я ничего не помню. Даже похороны. Да и маму смутно.

— Он отомстил?

— Я не знаю. Моя жизнь — это сплошные переезды. Мы постоянно кочуем. Дольше четырех-пяти лет нигде не живем. И мне кажется, дело даже не в опасности. Он