словно обезьяна. Затем и он стал подниматься по изношенной, слабо прикреплённой и частично разрушенной лестнице, которая скрипела при каждом шаге.

Сопровождаемый сильной одышкой, профессор Аэрис наконец забрался наверх и тяжело вздохнул. Часть крыши и даже стен была разрушена. Он с восхищением посмотрел наверх.

Сквозь разрушенную часть крыши виднелось безупречное звёздное небо. Колокольня была словно раскрывшая крышу обсерватория, устремлённая к луне, планетам и туманностям. Какое величественное зрелище!

Замысловатый часовой механизм, состоящий из огромных шестерёнок, огибала почерневшая крыша… Циферблат часов был всё ещё виден с обеих сторон.

Вдруг откуда-то возникла Альба и потянулась обнюхать рюкзак профессора. Она учуяла находящуюся внутри еду. Девочка смотрела на рюкзак широко раскрытыми глазами, стонала и пускала слюни. Аэриса удивило, что кроклок не проглотил содержимое рюкзака, пока он был без сознания. Это свидетельствовало о большой силе воли.

Когда Альба заметила, что профессор размышляет над этим вопросом, она словно одичала и стала жизнерадостно прыгать, издавая жадные причмокивания. Аэрис поставил рюкзак на пол, и голодная девочка-кроклок тут же набросилась на него, как стервятник на падаль. Она сорвала замки и в одно мгновение с причмокиванием проглотила оставшееся печенье, исчезнувшее в её пасти, как в чёрной дыре. Вдобавок она выхлебала всё молоко из стеклянной бутылки.

Завершив обильную трапезу, Альба громко рыгнула и вытерла со рта молочные усы. Профессор поднял свой полегчавший рюкзак и застегнул пряжки.

Количество еды, которым девочка-кроклок наполнила свой желудок, должно быть, оказалось слишком большим для её маленького тела, она совершенно выдохлась, присела на корточки и начала клевать носом. Затем девочка попятилась, как животное, и укрылась в обломках обрушившихся конструкций. Вскоре она удовлетворённо вздохнула и закрыла глаза. Черты её лица разгладились, и девочка-кроклок умиротворённо погрузилась в сон.

Аэрис тихонько подполз к Альбе и укрыл её своим толстым пальто. Затем он уселся на край колокольни, где совсем не было стены, снял обувь с уставших ног и достал свою трубку.

Было приятно сидеть так и болтать ногами, шевелить затёкшими пальцами ног с колокольни, под которой открывалось пространство высотой около девяноста метров.

Он выпускал дым над своим бывшим родным городом, указывая трубкой на достопримечательности, которые, как ему казалось, он всё ещё узнавал.

Как чудесно просто любоваться покрывалом мироздания и рассыпанной на нём алмазной пылью. Безмолвные звёзды, возможно, давно умерли, хотя свет их всё ещё пробивался сквозь пространство и время.

«Кро-кро-кро». Альба время от времени издавала во сне щёлкающий звук, похожий на карканье ворона, в то время как Заводной Суфлёр умиротворённо выпускал новые кольца дыма в лунном свете.

Глава 8

Путь в Свинцовый город

СТРЕЛКА СПИДОМЕТРА перевалила за восемьдесят и, покачиваясь, остановилась у отметки в девяносто. Полы куртки развевались на ветру, и поднятая колёсами пыль кружилась в воздухе в бесконечном танце. Вапор мчался по направлению к Свинцовому городу.

Мальчик не мог поверить, что ему удалось угнать паровой велосипед прямо из-под носа мастера шпионажа. На самом деле сейчас он должен был бы прилежно сидеть на лекции по механике.

Вапор наслаждался скоростью. Военный паровой велосипед под ним был подобен живому существу, пышущему нечеловеческой силой, умеющему дышать и источающему тепло. Огромные колёса располагались на большом расстоянии друг от друга по оба конца четырёхметрового транспортного средства.

Вапор восхищался мощностью паровой машины. В центральной части пыхтел механизм, состоящий из ремней, рукояток и шестерёнок самых замысловатых разновидностей. Управляя велосипедом при помощи паровой ручки, педалей и выступающих вперёд рычагов, он ощущал себя частью машины.

Покачивающаяся рядом коляска напоминала оснащённое колесом и сиденьем металлическое каноэ. В него Вапор планировал усадить своего наставника, Заводного Суфлёра, и доставить его обратно в Медный город. Пусть даже со связанными руками, если того потребует ситуация.

Лёгкий поворот паровой ручки резко повышал обороты, и ощущение свободы примешивалось к очарованию скорости.

Курсант мчался с такой скоростью, что шины молили о пощаде, а стрелка манометра перевалила уже за красную отметку. Нужно было успеть найти профессора до того, как слухи о побеге Вапора на паровом велосипеде достигнут постов охраны Свинцового города.

Вечернее солнце слепило Вапору глаза, ухудшая видимость на извилистой дороге, которая становилась всё хуже по мере приближения к Свинцовому городу. Пригородная территория была изрыта воронками от вражеских бомбардировок и больше напоминала усеянную кратерами поверхность Луны.

Дорога впереди выделялась серой извилистой полосой на фоне пейзажа, над которым шёлковой вуалью висело густое песчаное облако. До сих пор поездка проходила довольно быстро, но сейчас скорость замедляли проезжающие по дороге армейские автомобили.

Танки, замаскированные армейские кабельные машины, паровые джипы с брезентовыми крышами и оливково-зелёные паровые грузовики нескончаемым потоком лились в сторону фронта.

Спешащий навстречу посыльный на паровом велосипеде приветственно поднял руку. Вапор тоже приложил руку ко лбу и с удовлетворением отметил, что его маскировка выглядела правдоподобно.

На крутом подъёме скорость замедлилась ещё больше. Добравшись до вершины, Вапор остановился рассмотреть окружающий пейзаж. Вдалеке виднелись крошечные заброшенные строения. Они служили доказательством того, что на этой территории – и даже не так давно – жили люди.

Раскалённому до предела военному паровому велосипеду стоило дать немного остыть. Эта пауза предоставила Вапору возможность оценить ситуацию и обдумать дальнейшие действия. Он поступил вопреки прямому приказу мастера шпионажа, и его поступок мог быть приравнен к военному дезертирству.

То, что было сделано, уже не исправить, однако Вапор содрогался при одной мысли о том, как мастер шпионажа Ступран поступает с предателями. Но даже если бы ему ещё раз представилась такая возможность, он сделал бы то же самое.

Мальчик переживал и за Орку, надеясь, что Ступран поверит в то, что Вапор действовал один, и не сделает девочке ничего плохого.

Солнце начало садиться за остывающим лесом. В ночное время униформа солдат императорской армии была неотличима от мундира солдат Армии крови, а потому с наступлением темноты шанс быть застреленным и теми, и другими в разы возрастал.

В этой связи возникла определённая дилемма: продолжить путь в темноте, оставаясь незамеченным, но при этом подвергая себя опасности разбиться, угодив в яму, или же включить фары и тогда, возможно, быть застреленным врагами или своими же.

Покопавшись в сумках парового велосипеда, Вапор нашёл противогаз, напомнивший ему обмундирование солдат Армии крови. Подобные противогазы воины применяли для защиты от используемых ими боевых отравляющих веществ.

Курсант слишком хорошо помнил, как однажды ветер донёс потоки отравленного воздуха с фронта до самого Медного города. Стоило лишь немного его вдохнуть, как начинали слезиться глаза, возникало жжение в груди и сумасшедший