Своими размышлениями Артак делиться не стал, а вот о личных делах друга решил поинтересоваться. Что-то не нравился ему Денис в последние дни. Слишком напряженным стал.

— Ну а сам как? Обжился на новом месте? Вид из окна устраивает?

Уже в привычной манере, Денис расправил широкие плечи, сверкнув глазами.

— Всё меня устраивает. Не переживай.

— Ещё бы и бабу на постоянной основе, да? — гоготнул Артак, догадываясь, откуда растут ноги.

Денис улыбнулся, кивнув на Лилю с Ольгой.

— Мне и этих хватает.

— Э-э-э, нет, дружище. Они — совсем не то. Приходи в воскресенье, постараюсь удивить одной, весьма милой особой. Ты же знаешь, — поспешил добавить, заметив скептический настрой Дениса по этому поводу, — я плохого не посоветую.

Как раз в этом Ходаков не сомневался, вот только… занозой в сердце засела Ксюха. Та, о которой клялся никогда не вспоминать. А когда увидел, как она повисла на шее некого Яшина Виктора — так вообще потерял покой.

В тут же ночь на его руках была вся информация о нем. Аж тошно стало при чтении. Прям идеальный во всех отношениях хахаль. Такой и кофе в постель притащит, и ванную шампанским наполнит.

С таким проживешь преспокойно всю жизнь и состаришься на одной подушке. Идиллия, мать бы её так.

Заметил, что вцепился руками в ограждение, беснуясь от одной только мысли, что в ту ночь она была с ним.

Думал, все чувства остались в прошлом. А нихрена. Когда к злости присоединилось жгучее желание обладать — стало понятно, что ничто никуда не исчезло, а просто притаилось под толстым слоем разочарования и обиды.

***

На кухне едва слышно работал телевизор. Ксюша прижалась бедром к столу и, устремив на экран взгляд, отстраненно взбивала омлет.

Вместо привычной трансляции музыкального канала, какого-то фига включила обзор утренних новостей, делая вид, что обсуждение принятого закона о штрафах за вождение в нетрезвом состоянии важнее всего на свете.

— Хотя бы сделай громче, — послышалось из-за спины, и она подпрыгнула на месте, едва не выронив из рук миску.

Витя присел за стол, зевая, и оглянулся вокруг себя в поиске пульта. Нашел пропажу на одной из полок и, добавив громкость, принялся наблюдать за её действиями.

— Ты сегодня рано, — подпёр рукой щеку, улыбнувшись. — Я и не слышал, как ты проснулась.

— Извини, если разбудила. — На раскаленную сковородку полилась яично-молочная смесь.

— Снова собиралась улизнуть не попрощавшись? — поинтересовался между прочим, ожидая своей порции омлета. Пока он готовился, его внимание привлек салат.

— Почему же? Сегодня у меня выходной, я решила провести его с тобой. Давай сходим на пляж, позагораем, поплаваем в море, устроим пикник. Что скажешь?

Витя застыл с поднесенной ко рту вилкой.

— Скажу, что идея отличная, но, к сожалению, у меня на сегодня запланирована встреча с заказчиком, а потом я пообещал матери, что отвезу её к брату. Прости, я бы с радостью провел с тобой день. Правда.

Ксюша никак не отреагировала. Возможно, стоило расстроиться, обидеться, а она лишь спокойно разлила по чашкам сваренный кофе.

— Всё хорошо, Вить. Не извиняйся. Я всё понимаю. Тогда пойду с Верёвкиными. Но вечером, надеюсь, всё в силе?

— Да, да. Вечером я весь в твоем распоряжении. Ты уже придумала, какой подарок хочешь?

Ксюша рассмеялась.

— Подарки дарят на день рождения, а не на защиту дипломного.

Витя перехватил её, усадив к себе на колени, и зарылся лицом в распущенные волосы.

— Глупая. Чтобы подарить подарок любимой, не обязательно, чтобы был повод.

Ксюша замерла. Ещё неделю назад от подобного признания вознеслась бы на небеса. Сейчас… ловко соскользнула с колен и, обогнув стол, умостилась на стул с противоположной стороны. Проще сделать вид, что сказанное не особо её впечатлило. Ясно, что между ними есть чувства, но никто не оглашал их по сей день. Да и не нуждалась она в признаниях. Проще представить, что «любимая» вырвалось неосознанно. Так сказать, к слову.

— Не нужно мне подарков. Просто будь рядом.

Витя терпеливо улыбнулся и слегка привстав, потянулся к ней через стол, погладив по щеке.

— Позволь мне самому решать, когда и по какому поводу дарить подарки. Хотя бы в этом не ограничивай меня.

Ксюша поднесла к губам чашку и внимательно посмотрела на Витю. Ну вот, обиделся. Она совсем не это имела в виду.

Разные они. И по жизни, и по взглядам на многие вещи. Да, есть общее, то, что объединяет, но его не так уж и много. Сначала казалось, что достаточно, а сейчас вдруг поняла, что мало.

— Что с тобой? — отодвинул он тарелку, положив на стол руки. — Я же вижу, что что-то не так. Хочешь, поговорим? Только не закрывайся. Я не могу понять тебя, когда ты вот так смотришь на меня.

— А как я смотрю на тебя? — В груди сильнее обычного забилось сердце, разгоняя застывшую кровь.

— С незнанием, Ксюх. Ты до сих пор не знаешь, что чувствуешь ко мне. — В голосе скользнула обида.

— Витя, помнишь, когда мы начали встречаться, я правдиво рассказала тебе о своих тараканах? Помнишь?

Он согласно кивнул.

— Так чего ты ждешь? Ну не могу я стать другой по щелчку пальцев.

— Я не понимаю…

— Чего ты не понимаешь? — изогнула бровь, отставив чашку. — Что я не спешу выскочить замуж и нарожать детей?

— Нет, дело не в этом, — Витя излишне крепко сжал в руке вилку. Оба молчали. Он — пытался сформулировать правильно свои мысли, чтобы не спровоцировать ссору, а она — со страхом ожидала этих самых мыслей. Боже, ну почему всё так? Ведь у неё всё только начало налаживаться! — В твоей жизни что-то произошло. Возможно не такое уж и страшное, но оно капитально пошатнуло тебя, — произнес задумчиво, и неожиданно резко вскочив со стула, бросился к ней, обхватив ладонями лицо. — Надеюсь, это не связанно с неким Денисом, которого ты звала во сне?

Ксюша вздрогнула. Черт! Спалилась. И тогда, и сейчас. Витя навис над ней, неразрывно заглядывая в глаза. Не отвернуться, не вздохнуть. Только и того, что облизала пересохшие от волнения губы.

— Боже, ты опять за свое!! Я ведь уже объяснила, что это за Денис и откуда он взялся.

— Ну да… Думаешь, я так и поверил, что это пятилетний мальчик, потерявшийся на днях в «Пальме»? Хорошо это или плохо, но ты не умеешь лгать.

— Как знаешь. Я не собираюсь отчитываться за свои сны.

Обижено отстранилась, сбросив с лица руки, и принялась сметать на ладонь хлебные крошки. Против воли дрожала. Не от того, что попалась в неподвластном контролю сне, а от того, что чувствовала на себе настороженный взгляд.