Дженкс, улыбаясь, взмыл с подоконника и приземлился рядом смоей чашкой, уронив в нее золотые искорки пыльцы.

— Спасибо, — сказала я, зная, что Айви услышала быдаже шепот. — Я уже боялась, что не смогу спать, пока церковь не будетосвящена снова, а спать я люблю.

Он подчеркнуто закивал.

— А почему вам просто не поставить церковь вкруг? — спросил он. — Через него ничего не пройдет.

— Он был бы надежен, если убрать все входящие провода игазовые трубы, — объяснила я, не желая вдаваться в пояснения, что Тритон итак может проломить любой круг, если только у нее причины есть. — Ты безсвоего MTV согласен жить?

— Ну уж нет, — ответил он, глянув на Айви, котораяпредлагала кому-то в телефоне двойную плату, если работа будет сделана сегоднядо заката солнца. Нельзя сказать, что Айви со своей матушкой очень ладит.

Усталая, я плюхнулась в кресло, ощущая, как грузомнаваливается на меня безбожно ранний час. Жена Дженкса, Маталина, забраладетишек из гостиной, и утренний ветерок доносил их выкрики из сада.

— Кери сказала, что если Тритон не покажется вближайшие три недели, она может вообще о нас забыть, — сказала я, широкозевая, — но я все равно хотела бы освятить церковь заново. —Посмотрела на облупившийся лак на ногтях и огорчилась. — Миниас ударил еечарами забвения, но эта демоница совсем безбашенная. И она появляется безвызова.

Айви прекратила разговор по телефону, переглянулась сДженксом и нажала отбой, не прощаясь.

— Кто такой Миниас?

— Фамилиар Тритона.

Я улыбнулась ей сжатыми губами, чтобы смягчить краткостьмоего ответа. Иногда Айви ведет себя как брошенный любовник. Блин, да почти всевремя, потому что инстинкты вампира восстают против доводов разума. Я ей нетень — то есть не источник крови, но мы живем вместе, и потому размываетсяграница между тем, что она знает умом, и тем, что ее заставляют чувствоватьинстинкты.

Она промолчала, явно услышав недостаток знания предмета вмоих словах. Я не захотела вдаваться в суть вопроса — слишком близко у менястрах подступал к коже изнутри. В буквальном смысле слова. От меня неслобезвременьем, и больше всего на свете мне хотелось отмыться и следующие троесуток пролежать под одеялом. Меня трясло от того, что Тритон забралась мне вголову, пусть я даже почти сразу вернула себе контроль над телом.

Айви набрала воздуху, чтобы допытываться дальше, но Дженкспредостерегающе затрещал крылышками, и она передумала. Я расскажу все как было,только не сейчас. От поддержки Дженкса меня слегка отпустило, и я пошла заведром и шваброй. Если уж в церковь придет святой отец, то надо убрать кровавыекруги. В буквальном смысле слова.

— Ты со вчерашнего дня без сна, я сама могу, —возразила Айви, но я от недостатка сна стала раздражительна и потому громыхнулаведро в мойку и треснула дверцей шкафа под ней, когда добыла дезинфицирующуюжидкость и щетку длямытья.

— Ты на ногах ровно столько же, — ответила я,перекрывая шум воды. — И ты организуешь нам священника. Чем скорее мы сэтим покончим, тем лучше я буду спать.

Ага, и это было мое дело, пока ты не влезла, — подумала я,снимая подаренный Кистеном металлический браслет и обертывая его вокруг ножкирыбкиного сосуда. Блеснуло черное золото цепочки и простеньких амулетов, и яподумала, не стоит ли потратить время и наложить на них лей-линейные чары, илипусть себе останутся красивыми побрякушками.

В ноздри ударил резкий цитрусовый запах, и я закрыла кран.Под скрип позвоночника я перенесла ведро над кухонным столом, плеснув водой напол, неуклюже махнула шваброй по каплям и пошла наружу, шлепая босыми ногами.

— Это же ерунда, Айви, — сказала я. — Пятьминут.

Мне вдогонку затрещали крылья пикси.

— А фамилиар Тритона — не демон? — спросил Дженкс,садясь ко мне на плечо.

Ara, это значит, могла быть не демонстрация поддержки, апросто он хочет меня прощупать, какую информацию давать Айви. Она девушка жутьдо чего тревожная, и мне меньше всего на свете надо, чтобы она думала, будто ябез ее «защиты» даже за банкой газировки не могу выйти. Дженкс лучшеразбирается в ее настроениях, чем я, так что я поставила ведро возле кругов исказала шепотом:

— Ага. Но он больше надзиратель-нянька, чем фамилиар.

— Тинки, шлюха диснеевская! — выругался он в адрессвоей пресловутой родственницы, пока я макала швабру в ведро и отжимала лишнююводу. — Только не говори мне, что ты новую метку демона получила!

Он взлетел у меня с плеча, когда я толкнула швабру от себяпо полу — очевидно, ему не нравилось это движение вперед-назад.

— Нет, это он мне задолжал, — сказала я нескольконервно, и у Дженкса отвалилась челюсть.

— Вот интересно, не снимет ли он с меня в порядкекомпенсации метку Ала. Или Тритон.

Дженкс завис надо мной, и я устало выпрямилась, опираясь нашвабру. Глаза у него были удивленные и недоверчивые. У этого пикси есть жена икуча детей, которые все живут в старом пне в саду. Взрослый отец семейства, нотело и лицо у него восемнадцатилетнего мальчишки. Очень сексуальноговосемнадцатилетнего мальчишки с крыльями, искрами и копной светлых волос,которым всегда нужна расческа. Его жена Маталина — потрясающе счастливаяженщина, и одевает она его в обтягивающие наряды, которые так и притягиваютвзгляд, несмотря на его крохотный рост. Его срок жизни близится к концу, и этоменя убивает, и Айви тоже. Он для нас не просто надежный партнер, умеющийрасследовать, пробираться и прикрывать спину. Он наш друг.

— Ты думаешь, демон на такое пойдет? — спросил он.—

Черт, Рэйчел, это было бы здорово.

Я пожала плечами:

— Попробовать стоит. Но я только и сделала, что сказалаему, где Тритон.

Из кухни донесся раздраженный голос Айви:

— Номер 1597 по Оукстафф. Да. — Минута тишины,потом дальше: — Правда? Я и не знала, что вы храните такие записи. Жаль, нам неудосужились сообщить, что мы — городское паранормальное убежище. Нам за это неполагается освобождение от налога или что-нибудь такое?

Ее голос стал настороженным, и я заинтересовалась, что жетам происходит.

Дженкс сел на край ведра, вытерев сначала местечко.Стрекозиные крылышки застыли слюдяным Плащом. Нет, шваброй здесь не справишься,надо отскребать. Вздохнув, я опустилась на колени и пошарила в ведре в поискахщетки.

— Нет, она была освящена, — говорила Айви ужегромче, перекрывая четкостью дикции шорохи моей щетки. — Она утратилаосвящение. — Коротенькая пауза, и она добавила: — Несчастныйслучай. — Снова пауза. — Тут произошел несчастный случай. Так сколькоэто — за церковь целиком?

У меня стеснило дыхание, когда она тихо спросила;