Дэвид встал и положил тарелку в мойку.

— А колыбельная, которую вы пели с Рори? Это вас мама научила?

— Да, это была одна из ее любимых.

— А вы не могли бы спеть ее мне?

— Пожалуйста, только зачем вам? Опять не хватает материала для песен?

Эдди сказала это в шутку, но, увидев, как он напрягся, поняла, что задела за живое.

Дэвид развернулся и пристально посмотрел ей в глаза:

— С этим у меня никогда не было проблем!

— Извините, — пробормотала Эдди еле слышно.

Встав, она подошла к нему. Ей хотелось найти подходящие слова извинения. Почему-то ее одолевало желание взять Дэвида за руку.

— Иногда я говорю первое, что придет в голову, — сказала она.

— Не важно, — пожав плечами, ответил Ландри, однако Эдди почувствовала, что разрушила хрупкое доверие, установившееся ранее, и невольно воздвигла новую стену между ними.

В столовой Дэвид взял искусно сделанную мандолину, а Эдди выбрала цимбалы. Она устроилась рядом с ним на диване, удивляясь, почему она беспокоится, что оскорбила Дэвида — своего врага!

Первый раз Эдди исполнила песню целиком, а он слушал и запоминал. Во второй раз они пели вместе, и Дэвид приспосабливался к звучанию нового для него инструмента. Когда они исполняли колыбельную в третий раз, то солировал уже Дэвид, гармонично подстраиваясь к ее пению. Они настолько увлеклись, что на мгновение Эдди почувствовала, как рухнула невидимая стена, стоявшая между ними.

К концу песни они уже улыбались друг другу, пораженные, что у них, несмотря на разногласия, нашлось нечто общее.

— Думаю, маме понравилось бы ваше пение, она хорошо в этом разбиралась, — немного помолчав, сказала Эдди.

Они настолько погрузились в музыку, что Эдди не сразу услышала телефонный звонок.

— Алло… Уже?

Повесив трубку, она обернулась к Дэвиду и сообщила:

— Звонили из аэропорта. Ваш рейс отправляется через два часа. Отсюда добираться больше часа.

Он неохотно поднялся с дивана и повесил мандолину на стену.

— Что ж, мне пора идти наверх складывать вещи.

Дэвид помедлил немного, глядя на Эдди, но она стояла опустив голову, и он нехотя отправился за вещами.

Эдди вышла проводить его. Погода улучшилась, на небе почти не было туч, нового снегопада можно было не бояться.

— Дэвид, спасибо, что довезли меня домой! Вы действительно мне очень помогли.

Дэвид стоял, прислонившись к машине. В ответ на ее слова он кивнул, вертя в руках ключи от зажигания. Окинув взглядом покрытые снегом холмы, он вздохнул:

— Что-то есть в этом месте такое… чего я не чувствовал уже много лет. Какая-то умиротворенность и простота, что ли.

— Здесь бывает очень красиво в апреле. Мама засадила всю эту сторону холма желтыми нарциссами. Потом в июне цветет жимолость, ну, и в течение всего лета разные цветы — не говоря уж об огороде.

— Звучит очень привлекательно. Надеюсь, что смогу когда-нибудь увидеть все это.

Эдди прекрасно понимала, что скорее всего это обычная вежливость. Мысль о возвращении Ландри на холмы Индианы казалась ей фантастической. Почему-то ей стало грустно.

— Эдди, я хотел бы…

Он покачал головой и усмехнулся.

Впервые она заметила глубокий шрам на его щеке, наполовину скрытый бородой.

— Я думаю, — продолжил Дэвид, — что должен поблагодарить вас…

— За что? Разве не вы собираетесь сделать из меня новую звезду эстрады?

Он засмеялся:

— Сделаю все возможное.

Дэвид уже хотел садиться в машину, но неожиданно повернулся к Эдди. Ее пульс участился, когда он нежно поправил сбившуюся на лицо прядку волос. Когда же Дэвид наклонился поцеловать ее, она задохнулась от изумления.

Все произошло прежде, чем Эдди успела его остановить. Правда, у нее не было ни малейшего желания его останавливать. В ушах у нее звенело. Она смотрела в его голубые глаза, обрамленные густыми ресницами. Затем неожиданно для себя дотронулась до его бородатого подбородка.

Дэвид в ответ прижался к ней теснее и, нежно обняв, стал ласково гладить по лицу. Он легко коснулся губами ее губ, затем его поцелуй стал более настойчивым и требовательным. Эдди погрузилась в блаженную истому, всем сердцем желая, чтобы это продолжалось вечно.

Когда поцелуй все-таки закончился, она не сразу пришла в себя. Зачем он это сделал? Глядя в его глаза, она пыталась найти ответ.

Дэвид убрал руки и сделал шаг назад.

— Эдди, ради Бога, извините, просто на меня нашло…

— На меня тоже, — пробормотала она. Оба чувствовали себя неловко. — Я пойду в дом. Надо посмотреть, как там Рори.

— Напомните ей, что она обещала мне нарисовать картинку.

Эдди с крыльца смотрела, как Дэвид садится в машину, машет рукой на прощание и заводит мотор. Она быстро вошла в дом, не желая видеть, как машина тронется с места.

Высоко над землей, сидя в самолете у иллюминатора, Дэвид смотрел вниз. Где-то там под этими облаками прятался маленький, покрытый снегом городок, полузамерзшая речушка, холм с желтыми нарциссами и жимолостью и женщина с горячими губами. Дэвид знал, что вкус этого поцелуя не забудется еще очень долго.

— Я вернусь, Индиана! — прошептал он.

— Думаю, это самый симпатичный снеговик, которого я когда-либо видела. А ты как считаешь, Рори?

Девочка вся сияла от гордости, нос и щеки раскраснелись на морозе.

— Но ему нужны еще пуговки!

Эдди ссыпала в маленькую ладошку черные камушки.

— Ты пока сделаешь ему пуговицы, а я пойду расчищу ступеньки.

Взяв лопату, Эдди приступила к работе, гадая, когда же наконец сойдет снег. С конца января, с тех пор как уехал Дэвид, трижды налетали сильные метели, в феврале снега выпало больше, чем обычно.

Мысли Эдди, как уже не раз за последнее время, устремились на запад страны, подобно облачкам, гонимым ветром из штата Индиана в Лос-Анджелес. Она знала, что сегодня вечером в Лос-Анджелесе состоится вручение призов победителям крупного музыкального конкурса. Дэвид должен быть там. Он, а вернее, ее песня была представлена на конкурс «Песня года».

Эдди вновь вернулась к работе. Счищая лопатой снежные наносы с крыльца, она в который раз вернулась к мучившим ее мыслям. Как могла она позволить Дэвиду поцеловать себя на прощание? Ведь, по сути, она показала, что ей это понравилось.

Снова и снова Эдди переживала мгновения их прощального поцелуя и внезапно охватившего ее желания. Казалось, она тогда забыла обо всем на свете, полная незабываемых ощущений неземного блаженства. Эдди мечтала, чтобы эти мгновения повторились, но скорее всего никогда больше она не увидит Ландри. Эдди задумчиво стояла, опираясь на лопату.