Ландри захотелось разговорить девочку. Состроив серьезную мину, он сказал:

— Мои уши тоже доставляют мне немало беспокойства. Я никак не могу их очистить. Все время приходится снимать лапшу с ушей.

— Лапшу? — удивленно повторила Рори.

Эдди усмехнулась, затем поднялась, чтобы принести Дэвиду завтрак.

— Такая поговорка, моя милая. Это он вешает тебе лапшу на уши.

Дэвид увидел, что Рори нахмурилась и осторожно потрогала кончики ушей. Он сдержал смех, не зная, как она отреагирует на это. Эдди принесла кофе, печенье, яблочное повидло и поставила перед Дэвидом.

— Вы безмятежно проспали все утро, сэр. Фрэнк удачно отбуксировал ваш автомобиль, пока я отвозила Марту в город. Она оставила мне свою машину, так что я смогу съездить с Рори к доктору.

— Вы, должно быть, спали не более двух часов, — сочувственно произнес Дэвид.

Он бросил на Эдди быстрый взгляд, отметив, что, несмотря на недолгий сон, она выглядит очень хорошо и даже повеселела. Эдди была в вязаном синем свитере и джинсах. Темные волосы, ниспадавшие на плечи, колебались в такт ее движениям каждый раз, когда она перемещалась от раковины к плите и обратно.

Но Эдди все еще обижается на него — никаких сомнений. Намек на его безделье, пока она рассказывала об утренних хлопотах, ясно говорит о том, что она не слишком рада его задержке в доме. Ландри поднялся из-за стола и стал звонить в аэропорт, чтобы выяснить, когда отправится ближайший самолет на Лос-Анджелес.

Рори не отрываясь смотрела на Дэвида, пока он разговаривал по телефону. Повесив трубку, он сообщил Эдди:

— Они перезвонят мне, когда рейсы возобновятся. Мне надо улететь сегодня во второй половине дня.

— Но почему? — спросила Рори.

Требовательная настойчивость, прозвучавшая в ее голосе, удивила его, и, судя по тому, как нахмурилась Эдди, ее тоже.

— Потому, милая, что Дэвид должен лететь домой, — объяснила Эдди, склонившись над малышкой и ласково погладив ее по голове.

— Ну почему сегодня, а не завтра? — упрямо протянула Рори.

— Аврора Блу Резерфорд, что это вам взбрело в голову? — спросила Эдди более строго. — Очень мило желать, чтобы гость остался, однако Дэвид — занятой человек. Он и так оказал мне большую услугу, доставив домой этой ночью. Так что давай не будем приставать к гостю. У него есть свой дом, в Калифорнии.

После этих слов Рори наклонила голову и надула губы. У Дэвида сжалось сердце, когда он увидел, как крупная слеза скатилась по щеке девочки. Почему она так настаивает, чтобы он остался? Странно. Он сел на стул рядом с ней, поднял картинку, которую Рори рисовала и заметил:

— Какие красивые коровы. Может, ты и мне нарисуешь картинку, чтобы я увез ее домой?

Рори фыркнула и отвернулась.

Дэвид обругал себя за неуклюжую попытку завязать дружбу с малышкой. Интересно, все дети такие чувствительные? У него небольшой опыт общения с детьми, поскольку своих нет.

Эдди взяла дочку на руки.

— Я думаю, сейчас нам пора поспать. Я уложу ее и вернусь через пару минут. Ушки все еще ее беспокоят.

Дэвид кивнул:

— Ладно, Рори, как-нибудь в другой раз нарисуешь мне картинку. Приятных снов, милая.

Доедая печенье с повидлом, Дэвид разглядывал кухню, размышляя над странным поведением Рори. Затем он поднялся из-за стола и направился в гостиную.

В комнате было темно, и Дэвид не сразу заметил коллекцию музыкальных инструментов. Заинтересованный, он вытер руку о джинсы и легко провел пальцем по металлическим пластинкам цимбал. Отличная работа!

Вся стена от пола до потолка была увешана мандолинами, банджо и скрипками. Среди инструментов висели фотографии. Наверху был снимок мужчины и женщины, выступавших с группой. Они играли на инструментах, похожих на те, которые висели по, стенам. В углу большая пожелтевшая афиша приглашала на фестиваль кантри. Ландри с изумлением вчитался в заголовок. Главным номером программы значилось выступление семейства Рэйнтри.

Так, значит, Эдди выросла в семье музыкантов, игравших кантри! Вот почему у нее такой завораживающий, хорошо поставленный голос.

Дэвид знал, что мать Эдди умерла, но где остальные родственники? Живут поблизости и играют до сих пор? Размышляя об этом, он хотел снять со стены мандолину, но внезапно остановился. До него донеслись голоса: Эдди и Рори в спальне пели колыбельную про ангелов, несущих бдительную охрану Теннесси. Дэвид слушал, чувствуя, как его охватывает внезапное волнение. Песня показалась ему столь же древней и таинственной, как холмы, на которых она родилась.

Пытаясь не дать чувствам возобладать над ним, Дэвид попытался понять, почему голос Эдди вызывает у него столь сильные эмоции. Удивительная женщина — и полная контрастов. До недавнего времени он замечал только жесткие и честолюбивые стороны ее характера. Но как ласково и нежно звучала эта колыбельная! Однако надо признать, что Эдди Рэйнтри в любой из своих ипостасей действовала на него очень сильно.

Сняв с вешалки кожаный пиджак, Дэвид вышел на улицу. Темные, низко нависшие над землей облака резко контрастировали с ослепительно белым снегом. Дэвид медленно побрел вниз по склону холма. Снег тихо похрустывал под ногами. У подножия холма он увидел замерзшую речушку и, подойдя к ней, попробовал лед на прочность.

Ветви деревьев, облепленные снегом, узорным белым шатром нависали над берегом. Кое-где в промоинах журчала вода, вырвавшаяся из ледяного плена. Тихий ветерок шуршал среди ветвей. Несколько минут Дэвид стоял неподвижно, тишина и красота окружающей природы действовали на него умиротворяюще. Завораживающий припев колыбельной, которую пела Эдди, все еще звучал у него в ушах.

Он уже не помнил, когда ему в последний раз довелось наслаждаться тишиной и покоем. Из окон его нынешнего дома в Лорел-Каньон он видит мелькание огней большого города. Даже солнце всходит сквозь дымную завесу смога. Дэвид достаточно напутешествовался в своей жизни, был период, когда он проводил ночи в Монте-Карло, у него был второй дом в Мауи, где можно было с балкона любоваться ослепительной панорамой бесконечного неба и лазурного морского простора. Дэвид видел множество городов и экзотических уголков во всех краях света, радовался своему блестящему успеху и удаче, которые позволяли ему отправляться куда душе угодно, и любоваться всем, что он желал увидеть.

Но все это не так важно — к такому выводу Дэвид пришел недавно, поняв, что избыток дорогих вещей может отравить душу человеку.

Дэвид бросил последний взгляд на речушку и направился вверх по холму посмотреть, что находится с другой стороны дома. Ряд высоких елей отделял владения Эдди от соседей. Во дворе лежал распиленный ствол дерева и обрубок полена. Решив помочь хозяйке, Дэвид взял топор и принялся колоть дрова.

Из окна кухни Эдди наблюдала, как Дэвид легко разрубил полено, с которым сама она не смогла справиться.