ветвями растущих практически вплотную к дороге елей и практически неразличим с шоссе – поворот на узкую одноколейную грунтовую дорогу. Судя по двум достаточно свежим колеям, заполненным дождевой водой с таявшим в ней свежевыпавшим снегом, дорогой относительно недавно пользовались, по крайней мере, несколько раз. Но в целом она находилась в совершенно ужасающем состоянии и практически полностью заросла травой – по всей вероятности как посещающие эти места туристы, так и местное население не слишком часто ездили полюбоваться экзотикой пещер.

Сил несчастной «Шевроле Импалы» на преодоление этого кошмара хватило ненадолго – они не смогли проехать и пары километров, когда мотор натужно заревел, а из-под задних колес с тошнотворным чавканьем полетели фонтаны перемешанной со снегом мокрой грязи. Коули, матерясь как пьяный сапожник, принялся дергать ручку вариатора, но единственным результатом его действий стало то, что машину резко повело в сторону, под днищем противно заскрипело, а спустя еще несколько бесконечно долгих секунд, во время которых Коули безуспешно пытался вывернуть руль, «импала» с треском влетела в придорожные кусты. По лобовому стеклу с силой хлестнула еловая лапа, едва не вырвав с мясом продолжающие работать дворники, передние колеса намертво завязли в густой мешанине из мокрой глины и жухлых листьев. Еще через секунду заглох двигатель. И на все попытки продолжавшего ругаться Коули снова его запустить, ответом был только характерный скрежет.

Дэвидсон медленно закрыл глаза, потом, столь же медленно, их открыл. Если дерьмо случается, то случается везде и во всем – истина, которую он познал еще в детстве и неоднократно проверял в Афганистане, в очередной раз полностью подтвердилась. Проклятый городишка явно не собирался их отпускать.

– Брось, – проговорил он, – Приехали. Дальше пешком.

Не обращая внимания на причитания напарника, без остановки бубнившего о том, что он знал, он предупреждал – в такую погоду ехать нельзя и о том, как им теперь придется пешком тащиться обратно в город, а так же еще о том, как над ними будет издеваться шериф со всеми своими помощниками – дебилами, Дэвидсон выбрался из машины. Ботинки немедленно увязли в чавкающей жиже, но он уже не обращал на это внимания.

Словно насмехаясь над ними дождь со снегом перестал – впервые с того момента как они въехали на территорию Санкшенвилля. Мало того, даже кинжальный ветер, успевший уже выдуть из Дэвидсона почти весь его запас терпения, начал ощутимо стихать.

Дэвидсон вытащил мобильник, взглянул на экран – приема, разумеется, не было – если не работает GPS, глупо было рассчитывать на наличие мобильной связи.

– Ну и что мы будем делать, теперь? – Коули в бессильной ярости пнул ногой заднее колесо многострадальной «импалы», – Что подсказывает тебе интуиция или, что у тебя там?

– Я уже ответил. Пойдем дальше пешком, – Дэвидсон снова залез в машину, открыл бардачок и вытащил оттуда длинный галогеновый фонарь. Проверил батарейки и засунул фонарь в карман. Потом извлек компьютерную распечатку с картой Санкшенвилля и его окрестностей.

– Ты, что все еще собираешься тащиться в эту чертову дыру?!

Дэвидсон ухмыльнулся – Я по-прежнему не собираюсь оставаться здесь до завтра. Судя по гугловской карте до Дювалье осталось не больше километра, по такой дороге пешком мы доберемся туда куда проще, чем на машине. Дождь, вроде, прекратился, так что, все не так плохо – уверен, что до темноты мы уже вернемся в город, завалимся к шерифу и свяжемся с Бостоном по стационарному телефону. Как я и говорил, уверен, осмотр этой ямы не займет много времени, минут сорок от силы. Но сделать это надо.

После чего, не оглядываясь на продолжавшего что-то ныть Коули, Дэвидсон, разбрызгивая грязь, решительно зашагал вперед.

Коули вскоре догнал его, и какое-то время они шагали молча. Потом Коули не выдержал:

– Ну что, есть какие-нибудь соображения?

– Пока не осмотрим дыру, сложно говорить. Но, если случится так, как я думаю, проще говоря, если мы там ничего не найдем, то…

Коули вздохнул – То, основными версиями будут либо, как они тут все утверждают, лес и дикие звери, либо причастность к этому делу кого-нибудь из местных. Особенно, если учесть, насколько у них тут тихо, спокойно и приветливо. И еще, хотел спросить позже, но спрошу сейчас: думаешь, этот конфликт между шерифом и муниципалитетом действительно имеет место быть или все это просто хорошо разыгранный спектакль, специально для нас?

– Не знаю. Вроде бы Эдмонд действительно вначале начал нервничать, хотя черт их тут всех разберет. В любом случае, сначала слазаем в Дювалье. Но, вообще, конечно, у них тут редкий гадюшник, – Дэвидсон вспомнил леденящее душу дело, раскрытое примерно года полтора назад – он в то время еще был в Афганистане. Тогда, совершенно случайно, удалось раскрыть серию загадочных исчезновений людей в Аризоне, причем исчезали тоже, в основном, студенты, правда, не работающие над дипломным проектом, а путешествующие автостопом. Как выяснилось, вдоль основных трасс действовала целая сеть хостелов, которые контролировались группой в конец отмороженных приверженцев некоего непонятного языческого божества, регулярно требовавшего человеческих жертвоприношений. Подробностей Дэвидсон не помнил, он над тем делом не работал ни дня, но даже он, со всем своим скепсисом в отношении всего, что не имело прямого отношения к исламской угрозе, вынужден был признать, что по жестокости и фанатизму, аризонские фанатики практически ничем не уступали боевикам ИГИЛ. Когда накрывали их основное логово, помимо спецназа ФБР пришлось привлекать вертолеты и даже местные части Национальной гвардии, причем, даже в этом случае, не получилось обойтись без жертв со стороны атакующих. Что касается маньяков, то с их стороны удалось захватить живьем всего троих (и это притом, что в общей сложности секта насчитывала более сотни членов), остальные либо погибли во время штурма, либо покончили с собой.

Агенты, проводившие то расследование, потом в один голос рассказывали об удивительно иррациональной, давящей атмосфере, царившей в маленьком аризонском поселении, где обосновались члены секты. Словно бы это было другое измерение, часть другого мира, по ошибке переместившейся в современную Америку.

Коули, по всей вероятности, думал о том же самом. Санкшенвилль тоже обрисовывался пока как не самое гостеприимное место, но, все-таки, представить, что здесь тоже образовалось гнездо каких-нибудь поклонников Люцифера (или еще кого-то в этом роде) можно было с трудом. Скорее всего, просто обычный глубоко депрессивный провинциальный регион, где народ с трудом понимает ради чего он, вообще, существует на свете. Тем более, что, в последнее время таких появляется все больше и больше.

Хотя, конечно, – Дэвидсон уже в который раз сплюнул себе под ноги, – странностей и странных персонажей здесь тоже было