— А если он отлежится на даче?

— Собственно, это возможно. Вполне допустимо. Но егонеобходимо проколоть, а быть может, и :пару раз поставить капельницу. А уколы втечение недели просто обязательны.

— А вы бы смогли нам в этом помочь? За определеннуюплату, конечно.

— Ну.., в принципе.., почему бы и нет. Только нужнокупить соответствующие лекарства.

— Я куплю все, что вы напишете.

После того как женщина сделала моему так называемому другуукол и стала обрабатывать его многочисленные ссадины, я подошла как можно ближек кровати и посмотрела мужчине в глаза:

— Илья, ты сам-то как?

— В смысле?

— Что решаешь, тебе где лучше будет лежать — в больницеили здесь?

— Я как-то больницы не очень люблю…

— Вот и замечательно. — я расплылась в улыбке изаговорила уже более оживленным голосом:

— Лучше просто не может быть. Я завтра же куплю вселекарства, а Надежда Ивановна несколько дней к тебе походит и поделает уколы, аесли нужно будет, то и капельницы поставит.

— Конечно, похожу, — согласилась женщина. — Япока все равно в город не собираюсь.

Как только соседка собралась уходить, я вынула из сумочкикошелек и пошла ее провожать. Когда мы вышли на летнюю веранду, НадеждаИвановна взяла деньги и продиктовала лекарства, которые мне необходимо купитьпрямо завтра. Я исправно все записала, договорилась о завтрашней встрече ивернулась к Илье.

— Ну как? — я села рядом на стул и закинула ногуза ногу.

— Что «как»?

— Как тебе Надежда Ивановна?

— Надежда Ивановна как Надежда Ивановна.

Если я не ошибаюсь, то она немного в медицине шпарит.

— У нее сорок лет врачебного стажа.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Сорок лет тебе ни о чем не говорят? — не смоглая скрыть своего удивления.

— Смотря кем она работала, а то, может, санитаркой вбольнице, полы мыла да судно выносила.

— О чем ты говоришь? Неужели бы я привела к тебесанитарку?! — я была просто шокирована такой неслыханной наглостью.

— Да кто тебя знает… От тебя чего угодно можно ожидать!

— Эта женщина — врач.

— Может, и врач, — Илья откровенно надо мнойиздевался. — Просто я этого не заметил.

— Возможно, после того как по тебе машина проехала, утебя случилось что-то со зрением, — сказала я разозленным голосом.

— Да нет, вижу я вроде неплохо. По крайней мере, тебяразглядеть могу. Могу сказать, что мне такие, как ты, никогда не нравились. Нев моем ты вкусе. У тебя, наверно, с женихами проблема.

— Как это?

— На тебя, наверно, еще ни один нормальный мужик непосмотрел.

Последние слова прозвучали как пощечина, и я моментальноизменилась в лице:

— Послушай, ты сейчас у меня договоришься! У меня наличном фронте полный порядок. От женихов отбоя нет. Я такими фраерами огородыгорожу.

— Какими фраерами? — Такими, как ты.

— Все сказала?

— Все.

— Тогда тебе повезло.

— Почему?

— Потому что у меня постельный режим.

— Надо же! Ты — на моей даче — мне — угрожаешь? —произнесла я чуть ли не по слогам.

— Я не люблю, когда меня фраером называют.

— А я не люблю, когда человек, которому я пытаюсь помочь,начинает себя по-хамски вести.

После минутного молчания я озабоченно посмотрела на часы иуже более дружелюбно спросила:

— Ты не против, что Надежда Ивановна тебя выхаживатьбудет?

— Я же сказал, что не против.

— Просто ты вроде бы в больницу хотел…

— Да никуда я не хотел! Уж пусть лучше твоя НадеждаИвановна, чем какая-нибудь сварливая медсестра в больничной палате.

— Она к тебе завтра придет. За несколько дней выходит.

— Будем надеяться.

— Только вот спиртное тебе нельзя. И водки ты зрявыпил.

— С чего это ты такая правильная стала?

— С того, что при сотрясении мозга пить водку нельзя.

— Сама наливала.

— Наливала потому, что ты мне сказал.

— Да если бы я водки не выпил, то от боли бы загнулся.Водка — хорошее обезболивающее.

— Больше этого обезболивающего не получишь. — япосмотрела на мужчину укоризненным взглядом и процедила сквозь зубы:

— И вообще…

Можно было бы при постороннем человеке и не говорить, чтотебя не Игорем зовут. Я понятия не имела, как тебя звать, а она меня об этомспросила. Вот я и ляпнула первое имя, которое пришло мне на ум.

— Ты чужими именами кого-нибудь другого называй, а менянечего!

— Мог бы и промолчать.

— Есть вещи, про которые я молчать не собираюсь. Преждечем идти за своей врачихой, могла бы поинтересоваться моим именем.

— Я об этом как-то не подумала.

Встав со стула, я подошла к окну и прислонилась лбом кстеклу. От моего горячего дыхания стекло тут же запотело.

— Уже стемнело. Из-за тебя я сливы не успела собрать…

— Извини, что я тебе всю малину попортил.

— Ладно, завтра уж точно соберу.

Очередной звонок мобильного телефона, заставил менявздрогнуть.

И я даже не сомневалась в том, что из трубки раздастся голосмоей подруги Наташки.

— Светлана, ну, ты как там одна? — по еевозбужденному голосу я поняла, что она уже успела хорошо принять на грудь и чтовеселье у нее в самом разгаре.

— В доме сижу.

— Не скучно?

— Скучно.