– Хмм, это может быть интересно, – с неким недоверием сказал Джафар.

– Вы только представьте себе: весь Аль Абдул со всеми его богатствами и землями станет вашим. Вы сможете избавиться от заклятого врага, Воинам Раджи не нужны ваши богатства, всё до последней монеты будет вашим, – с жаром вымолвил Луон.

– Ну что ж, звучит заманчиво. Хорошо, мы поможем Воинам Раджи в войне с Абдулом, но монолит останется у нас. Если хотите его получить, то вам придётся оплатить его вес золотом, – сказал Джафар.

– Боюсь, у нас не хватит финансов, – разнервничался Зорг, – мы можем предложить вам наших лучших бойцов, чтобы те охраняли ваши земли.

– Нет, так не пойдёт, – отрезал Джафар, – но кое-что вы можете нам дать. Ваша крепость, отличная стратегическая точка, если вы отдадите её нам, то монолит станет вашим.

– Нет, это ограбление, а не сделка, – вскипел Зорг.

– Тогда и монолит, вы не получите, – спокойно ответил Джафар, – переговоры окончены.

Луона и Зорга отвели в их покои, где те и просидели весь день. Каждый думал о своём. Зорг корил себя, что поддался эмоциям, а Луон пытался спланировать их дальнейшие действия.

Зорг сидел в темноте очень долго, его слуга боялся его потревожить и поэтому тихонько ушёл на кухню дворца и совсем не для того, чтобы украсть какой-нибудь сладкий рулет или пирог. Снааг долго сидел и смотрел на свечу, как и прошлой ночью, он поставил её на подоконник. От досады за неудачные переговоры он перешёл к настоящему унынию. Он снова вспомнил о своём доме, о своей жизни до рабства, во время рабства, после рабства. Очень забавно, вся его жизнь делилась всего на эти три промежутка времени.

– Почему? Почему?! – вдруг завопил в ночной тиши Зорг да так, что перепугал пару запоздалых вельмож, что тихо крались мимо его двери.

– Почему я здесь, что я сделал, как мне выбраться отсюда? Как? – вопрошал молодой снааг в пустынную ночь.

– Должен быть какой-то выход, должен, – твёрдо сказал Зорг, – и я его найду.

На следующий день уже началась обыденность, Зорг каждый день вставал примерно в одно и то же время. Он пил вино и ел мясо, его божественный вкус понемногу стал чем-то обыкновенным в жизни Зорга. Потом Зорг уходил в сад и там проводил всё время до вечера. Больше на переговоры их не приглашали, и дипломаты занимались своими делами. Раньжи с Шарлом запретили им расходиться, и они сидели всегда в одном месте в саду, у статуи эльфийской девы, окружённой белыми розами. Луон вместе с Шарлом сходили на рынок и купили себе целую кучу книг, свитков и читали их в тени ясеня, что рос недалеко от статуи. Луон читал эти письмена взахлёб, и через неделю уже всё было прочитано. Шарл обычно «стоял на страже», он сидел в тени, недалеко от Луон, пил вино и заедал его фруктами, спал, иногда бродил невдалеке от статуи. Порой он просил Луона прочитать ему что-нибудь, сам Шарл читать не умел. Тогда Луон рассказывал ему различные истории, легенды эльфов или людей, порой Зорг сам рассказывал снаагские баллады, даже Раньжи слушала эти истории. Кстати, о Раньжи. Она обычно сидела с мрачным видом и смотрела на всё вокруг, но иногда делала физические упражнения: отжималась, бегала с валуном, фехтовала с воздухом. Однажды Зорг попросил Раньжи поупражняться с ним:

– Нет, – резко ответила Раньжи.

–Но, если я буду упражняться, мои навыки фехтования улучшатся, а соответственно у меня будет больше шансов на выживание, – настаивал Зорг.

–Ага, ещё не хватало, чтобы я тебя ненароком убила, – отрезала юная воительница.

Но Зорг был упрям, он целый день упрашивал её по фехтовать с ним, и, наконец, Раньжи не выдержала и, рассвирепев, сказала:

– Ладно, если тебе так хочется сдохнуть, то давай!

Им принесли деревянные мечи, и оба дуэлянта встали в боевые позиции. Шарл встал на порядочном расстоянии и, поедая персик, наблюдал за баталией. Бой шёл недолго, Зорг сделал выпад, Раньжи парировала атаку, ударом по ногам сбила Зорга и с силой ударила его мечом в живот, да так, что у снаага перехватило дыхание. Но он упорно встал и продолжил сражаться…

К вечеру Зорг был измотан и весь в синяках и ссадинах, Раньжи тоже вся запыхалась, а на голове у неё красовалась шишка как знак того, что хотя бы раз, но Зорг смог её ударить.

– Ладно, – вздохнула, Раньжи, бросая свой меч, – на сегодня хватит.

– Ты хорошо сражалась, – отдышавшись, сказал Зорг.

– А ты отвратительно, – ответила ему Раньжи и, развернувшись, пошла во дворец, но что-то в её голосе изменилось.

Так и продолжалась жизнь Зорга. Он просыпался, ел, шёл в сад, там он фехтовал, либо читал книги Луона либо слушал его рассказы. Вечером он шёл к себе в комнату. Он ужинал, и иногда к его столу, кроме печёного поросёнка, ставили аккуратно завёрнутый и обмотанный красной верёвкой свиток с печатью, на которой была нарисована собака, держащая в зубах меч.

Это были письма от Джавана, в них он задавал вопросы о положении дел, а также давал рекомендации о деле. В первом письме он спросил о переговорах с Джафаром. Зорг, хотя и хотел утаить часть разговора, но всё же написал всё как было.

«Ну, что ж, нам, по крайней мере, удалось получить их поддержку в войне против Аль Абдула. Не кори себя долго, это отразится на твоих способностях ещё хуже. Потренируйся с Луоном контролировать свои эмоции, он знает один эльфийский метод», – писал Джаван Зоргу.

Так Зорг и поступил. Он обратился с этой просьбой к эльфу:

– Это древний способ обучения правильному вранью, – пояснял Луон, – ему обучают детей из знатных эльфийских домов. Это игра, которая называется «Лжец». Ты должен мне на ходу рассказывать какую-то выдуманную историю. Я буду внимательно тебя слушать и если пойму, что ты лжёшь, то больно ударю тебя палкой.

Так Зорг и тренировался. И, мягко говоря, у него не получалось. Нет истории, что он рассказывал, в принципе были довольно убедительны. Им можно было бы поверить, если бы они были написаны на бумаге, или их рассказывал кто-нибудь ещё. Зорг же с этим плохо справлялся. Поначалу Зорг справлялся, и это придавало ему уверенности, и он потихоньку развязывал язык. И вот он легонько так, совсем чуть-чуть допустил ошибку, буквально сказал одно лишнее слово, и неумолимый прут Луона хлестнул его по хвосту. Зорг сразу постарался исправиться, но занервничал и получил ещё раз