— Как ты думаешь, Вилли? Ведь Комарик — он так хочет на эту гонку…

— Да, жалко. Жалко, что меня не два, — ответил Вилли.

— Как думаешь… может, ему лучше ехать, а не мне? А?..

— Как это? — закрутил рулём Вилли. — А как же ты?! Нет, знаешь что! Я вот хочу с тобой! Так и знай! Скажешь тоже! Совсем уже!

На всякий случай я ещё поговорил с Августиной.

— Ну ты даёшь, Севка! — сказала она. — Хотя… Он твой друг?

Я пожал плечами. Не знаю, можно ли считать Комарика другом. Я ведь просто даю ему покататься, и всё.

— Знаешь, — сказала Августина, — если бы друг… Просто смотри: если ты ему уступишь, а потом будешь злиться… то тогда не надо. А если сам поедешь и будешь злиться на себя… Нет, только ты сам должен решить.

Ну, я и решил. Что сам поеду. Твёрдо решил.

И передумал в воскресенье утром, перед самой гонкой. Только представил себе Комарика… Конечно, пускай едет. Чего мне? Я и так покатаюсь потом…

У входа в парк была целая толпа — никогда ещё я не видел столько велосипедов сразу! Ну и ладно, и не поеду. Вон какие тут старшеклассники, и велики у них какие… Где вот Комарик, интересно? Где его носит? А, вот же он, сидит на заборе!

Но вдруг над ухом раздался голос Марка:

— А, вот вы где! Я вас уже двенадцать минут ищу.

Вот странно. Нас ищет? Зачем это?

— Я тут подумал… — продолжал Марк. — Комар, ты хотел бы вообще погонять? Ты же умеешь, кажется?

Рука у Марка висела забинтованная. А другой рукой он держал за руль свой велосипед.

— Ты чего это? Сломал, что ли?!

— Ага. Кисть. Вообще ерунда, с дерева загремел. Задумался, — ответил он.

— Как это — лез на дерево и задумался?! — удивился я.

— Да я там читал. Ну и вот…

— Прямо перед гонкой, обидно как! — Я на секунду представил, что это у меня. И всё, бац — никуда не едешь! Ужас как обидно!

А Комарик тихонько спросил:

— А велосипед зачем? А?

— Зачем-зачем… Отдам кому-нибудь, желающим. У кого нет своего. Скажем, тебе. Поедешь?

Комарик покраснел до самых ушей. Надо же, прямо малиновые уши!

— Только давай сразу, без сомнений-терзаний. Умеешь? Поедешь, или я ещё кому предложу?

— Поеду, — кивнул Комарик и вздохнул. — Я вообще-то плохо умею…

— Ерунда, — опять сказал Марк, — не последним приедешь, и чудесно!

Значит, и я поеду, и я! На Вилли! Жалко, конечно, Марка. Выходит, не я один на дереве читаю. И как удивительно: он догадался пригнать велик для того, у кого нет! Всё-таки Марк — это Марк. Вот с кем я хотел бы дружить… Только уж очень он умный. Ему будет со мной неинтересно…

Мы с Комариком получили по номеру: он — четырнадцатый, а я — тринадцатый, несчастливый. Ну и что! Главное — поехать!

— Всё очень просто, — объяснил нам физрук Володя перед стартом. — Едете… это, едете… там такие будут… э… флажки красные, и это… э… трасса.

Володя совсем недавно нашу школу закончил. Он спортсмен, чемпион — у него перед спортзалом восемь кубков стоит. По бегу, на средние и длинные дистанции. Только слова у него в предложения не соединяются. Он так и уроки ведёт: «Э… Ладно, побежали!..» И мы бежим. Чего там понимать-то… Только не думайте, что он глупый. Вообще он хороший, Володя. Просто говорить не умеет. А длинные дистанции выигрывать — тоже ум нужен, мне папа объяснял.

В общем, Володя выстрелил из своего специального стартового пистолета, и мы погнали. Сначала было ужас как неудобно — все вокруг едут, того и гляди воткнёшься в кого-нибудь! И Комарик долго не мог стартовать: хотя Марк опустил ему седло, всё равно его велосипед был больше, тяжелее, чем Вилли. Но наконец и он поехал. А я решил свернуть, объехать толпу. Это не жульничество, я же не срезаю, а наоборот! Зато еду один, свободно. Комарик отстал, и я не стал его дожидаться. Соревнования всё-таки!

Очень здорово было ехать по парку. Камешки шуршат под колёсами, чуть шелестят листья — тихо так; кажется, я один тут прорезаю тишину, и за моей спиной опять она — тишина. Как будто след от лёгкой лодочки: пройдёшь по тихой воде, она разойдётся волнами — и опять тихо. Я ведь никогда ещё так не ездил — на скорость. Ой! Ветка хлестнула по лбу — хорошо, не в глаз! Я видел сквозь кусты других ребят. Дорожка там узкая, попробуй обгони! А я уже здесь — вылетел на перекрёсток, и правда оказалось, что мы с Вилли обогнали многих, ура!

— Ты откуда взялся? Нечестно, нечестно так!

— Да всё честно, мы же по прямой, а он объезжает!

Мы с Вилли немного проехали вместе со всеми, но потом мне надоело. Как-то глупо — просто по прямой дороге ехать. И мы опять свернули в объезд.

Мелькают ветки, шуршат камешки на дорожке. О, какая лужа! Какая! Ну теперь точно вся спина мокрая, можно дальше в любую грязь… За ветками кустов мигнуло что-то красное — а, это флажки, значит, трасса совсем рядом, правильно едем!

Кажется, невозможно на велосипеде устать. Только если в горку, тогда — да, тяжеловато… Зато потом! Вниз — ух! И только ветер в ушах, и солнечные блики кругом. Весь парк пятнистый, как оленёнок. И мы вылетаем к пруду — да, и на воде блики слепят глаза.

Среди жёлтых водяных лилий плавают утки. Увидели меня — раскрякались! Смешные какие. Но нам с Вилли некогда, мы дальше едем. Кажется, нам туда. Ух какая крапива здесь! Надо бы остановиться и откатать штанину, чтобы не лупило по голой ноге. (Я закатал левую, чтобы не попала в цепь.) Но крапива! Ой, ай, даже по рукам попало!

Наконец кончились эти заросли — дальше, дальше, быстрее!

Вдруг начался какой-то странный лес, корявый, тёмный. Мне даже не по себе стало. Мы остановились.

— Только не сходи с дорожки, — предупредил Вилли.

— Почему?..

— Тише, тише… Ты что, не видишь? Смотри!

И я увидел тень, которая метнулась к дуплу, хлоп — и пропала.

— Вилли! Кто это?

— Смотри, смотри!

Я обнял Вилли за руль, положил голову ухом на руки. И сощурил глаза, чтобы смотреть сквозь ресницы. И стоял так тихо-тихо, будто я — это совсем не я, а что-то неживое. И увидел — сухие листья, ветки… Ой! Шевелится…

— Видишь? — спросил Вилли. — Это тоже город, лесной.

Сначала я только слышал, а потом и увидел их, жителей. Они бегали друг к другу в гости, шуршали в траве. Но так быстро, что трудно было разглядеть. Потом упала сосновая шишка. Но тот, кто её кинул, уже убежал. Наверное, они лущат шишки, как белки. Собирают семена. Где они живут? Наверное, в этих пнях, в корявых стволах… И, наверное, дома у них плетёные коврики из травы. Я открыл глаза как следует, чтобы рассмотреть, — и, кажется, взмахом ресниц спугнул их. Что вот они там? А как они зимой? В спячку, может, впадают? А в большом дупле у них может быть школа. И там сейчас перемена. Смотрят тихонько и хихикают. Надо мной! Я тут уши развесил, а у меня же гонка! Скорее, вперёд!