и пропали. После чего Боровский высылает нам свое приветственное послание.

— Я согласен с мнением научного руководителя, — ответил капитан.

— А я, кстати, предлагал стереть с лица Земли ту обреченную цивилизацию, — напомнил Зольский, — и построить на ее месте свою.

— Ну, кстати, как оказалось, не такая уж она и обреченная, — парировал начальник ОНР Орлов. — Они и в космос вышли, и лифт построили, и в гости зовут, как родных. Но с мнением капитана я согласен, выглядит все это очень странно. Очень мало данных. Кстати, капитан, вы сказали: во-первых, у вас нет оснований не доверять Мечникову. А что во-вторых?

— А во-вторых, у нас есть еще одно послание, которое было отправлено с того же передатчика, что и первое, но с небольшой задержкой. И оно, в отличие от первого, зашифровано.

— И что с того? — развел руками Поручнев. — Может, оно тоже от Боровского.

— И с какой такой стати программе «Боровский» шифровать второе послание? — спросил Ким Сергеев. — Мы проверили, второе послание не содержит ни компьютерных кодов, ни вирусов, ни каких-либо еще опасных для нас данных. Это текст. Зашифрованный текст без ключа к шифру.

— Я вижу лишь одно объяснение, — предположил Орлов. — Второе послание отправлял не Боровский.

— А кто? — не понял намека руководителя ОНР Поручнев.

— Тот, кто не мог отправить свое послание из другого места. Допустим, у него не было такой технической возможности, но и светить это послание перед Боровским он не хотел. Скажем, это противник Боровского.

— Мечников? — неуверенно предположил Поручнев. — В таком случае ему на текущий момент около ста пятидесяти лет исполнилось. А если учесть все периоды гибернации, то ему вообще без малого пятьсот!

— Если учитывать гибернацию, мы тут все долгожители, — мрачно констатировал Зольский.

— Кто знает? Может, он действительно в гибернацию лег, — задумчиво произнес Орлов.

Капитан Веровой покачал головой.

— Нет. Мечников сообщал, что на планете нет гибернационных камер. Последняя криокапсула была на борту «Ермака», в ней на планету спускалась моя дочь. И потом, даже если эта капсула и уцелела, она не могла выполнить функцию гибернатора, для этого она должна находиться на «Магеллане». Без доступа к нашим ресурсам эта капсула всего-навсего мощный автодок. Да и тот, скорее всего, сгинул вместе с «Ермаком».

— А разве у предыдущей цивилизации не было технологий гибернации? — предложил свой вариант Зольский.

— Были, — согласился Веровой, — но экипаж «Ермака» в своих последних донесениях о новой стычке с Боровским сообщил, что потерял доступ к «Колыбели».

— Ну да, логично, — сказал старпом, — раз Боровский выходит с нами на связь, то из той стычки именно он вышел победителем. А значит, у наших ребят действительно не было шансов воспользоваться технологией иной расы.

— Ну, или мы не видим всей полноты картины, — заключил Веровой. — Они смогли, скажем, найти другую базу с гибернаторами, но не смогли с нами связаться.

— Без «Ермака»? С полным доминированием на планете людей Боровского? Вряд ли, — скептически заметил Поручнев.

На минуту на мостике воцарилась тишина.

— Господа, — нарушил молчание Орлов. — Давайте думать логически. Если второе послание отправил не Боровский, а кто-то ему противостоящий, то логично предположить, что зашифровано оно не столько от нас, сколько от Боровского.

— В целом, логично, — согласился Зольский.

— Стало быть, это послание адресовано нам. Ну, кому-то из нас.

— В смысле? — не понял Ким Сергеев.

— Кому-то, кто наверняка разгадает шифр.

— Даже ЦУП не может расшифровать послание, — возразил старпом. — Разве может кто-то из нас потягаться с его скоростью обработки данных и подобрать ключ к шифровке?

— Нет, конечно, — угрюмо ответил Орлов.

Залипший на одной точке капитан Веровой вдруг встрепенулся:

— Что вы сказали, Ким?

— Я говорю, что мы не можем тягаться с компьютером и не в силах подобрать ключ к шифровке.

— Верно, — согласился капитан, — но в таком случае пославший нам шифровку неизвестный допустил огромную глупость, не дав к ней ключа. Если только…

— Что? — не понял старпом.

— Если только не был уверен, что один из нас точно догадается, как расшифровать послание.

— И кто этот один из нас? Я лично не знаю ключа, — пожал плечами старпом.

— И я, — согласился Зольский.

Их поддержали Поручнев и Орлов. И только на лице капитана замерла странная улыбка. Веровой уже видел зашифрованное послание — бессмысленный на первый взгляд набор слов и цифр. Тогда, сразу после выхода из гибернации, эти строки ничего не сказали ему. Сейчас же, прокручивая в памяти эти бессвязные слова, он почувствовал, что они напоминают ему что-то.

— ЦУП! Вышли мне в каюту распечатку зашифрованного послания.

— Распечатку? — удивился Орлов. — Капитан, вам нужна бумажная распечатка?

Вопрос застал капитана Верового уже в дверях. Покидая отсек, он выкрикнул:

— Всем приводить себя в порядок! Повторный брифинг через три часа!

С этими словами капитан покинул мостик, заставив подчиненных в растерянности переглядываться.

— Что это с ним? — удивился Поручнев.

— Не знаю, — ответил ему Зольский, — но лично я собираюсь последовать его совету и прилечь в автодок. Что-то мне нехорошо, господа.

Спустя три часа совет миссии вновь собрался на мостике, и на этот раз ее руководители выглядели более чем достойно. Примеру научного руководителя последовали все, кроме старпома, и теперь действительно чувствовали себя гораздо лучше. У некоторых даже аппетит проснулся — Орлов и Зольский явились на мостик с белковыми коктейлями.

— ЦУП, — обратился к компьютеру инженер систем безопасности, — как глубоко в космос смог пробраться Боровский?

— Судя по данным сканирования радиочастот и визуальным наблюдениям, уровень развития космической отрасли на планете соответствует середине двадцать первого века нашей эпохи.

— Базы на Луне? — уточнил Поручнев.

— Из функционирующих аппаратов я засек автоматические базы на Луне и многочисленные зонды на Марсе.

— Что насчет Юпитера? Мы как раз его пролетаем, — вмешался научный руководитель.

— Только нефункционирующие аппараты, — ответил ЦУП. — Я наблюдаю их на Ио и Ганимеде.

— В каком смысле «наблюдаю»? — удивился Зольский. — Ты же сказал, они не функционируют.

— Я улавливаю их излучение. Источником энергии для них служили РИТЭГи (Радиоизотопный термоэлектрический генератор).

— РИТЭГи? Но это же древность.

— Именно поэтому аппараты на спутниках Юпитера уже не функционируют.

— И как ты их нашел тогда?

— По гамма-излучению. Распадаясь, активное вещество РИТЭГа…

— Ионизируют вещество… — протянул Зольский. — Ладно, не продолжай, дальше ясно. Ты можешь установить, как давно эти зонды находятся на поверхности Ио и Ганимеда?

— Аппаратам без малого две тысячи лет, — тут же отозвался ЦУП.

— Значит, эти аппараты — не Боровского рук дело.

— Да, научный руководитель, — согласился ЦУП. — Если принять теорию дуальности и допустить, что мы сейчас не в нашей Солнечной системе, то эти спутники — свидетельство деятельности иной ветви человечества.

— А что, у кого-то были сомнения?

Капитан вошел так стремительно, что все вздрогнули. Выглядел он бодро, хоть и не сменил свой комбинезон на форму. На лице его сияла торжествующая улыбка.

— Мы догадывались еще там, на подлете к червоточине, — сказал Веровой, усаживаясь в капитанское кресло и раскладывая на столе перед собой какие-то бумаги. — А подтверждение этой теории мы получили, расшифровав все послания с «Ермака». Никаких сомнений нет — мы в ином мире. И как попасть в наш мир, у меня лично нет никаких предположений.

— Да, капитан, — согласился с мнением Верового Зольский. — Улететь через червоточину из мира, который нам не принадлежит, значит улететь в неизвестном направлении.

— Еще не факт, что там мы встретим пригодную для жизни планету, — согласился Поручнев.

— Именно поэтому мы и возвращаемся, — подытожил капитан. — В нашем положении ничего не остается, как решать проблемы чужого мира, заселять его и уже здесь строить новую цивилизацию.

— Но на это уйдут сотни, может, тысячи лет! — обреченно выдохнул Зольский.

— И это еще при условии, что нам удастся победить Боровского, — добавил капитан.

— Победить? — не понял Орлов. — Нам придется воевать?

— Вы что-то поняли… — догадался старпом. Лицо капитана вновь озарила загадочная улыбка. Он медленно развернул листы бумаги на столе, заслонив луч голокарты. Изображение планеты, висевшее в воздухе, пропало.

— Я не сразу догадался, кто мог послать второе сообщение. Но когда сделал допущение, что это послание адресовано именно мне, то все встало на свои места.

— Ваша дочь? — предположил Ким Сергеев.

Веровой кивнул и опустил взгляд на исписанные его рукой листы бумаги. Только сейчас все присутствующие обратили внимание на опухшее лицо капитана: совсем недавно он плакал. Покрасневшие, блестящие от влаги глаза были тому ярким свидетельством.

— Я кое-что вспомнил, — наконец проговорил капитан Веровой. — Вы все знаете мою биографию.