выпрашивая ещё непонятную мясную продукцию. Предательница. За кусок ветчины продалась. ― Чихуа-хуа всех разобрали? Я думал, богатые девочки предпочитают карманных собачонок.

– На рынке обманули. Обещали, что не вырастет.

Витя усмехается. Оценил шутку.

– Всегда хотел собаку, ― говорит он как-то непривычно задумчиво.

– И почему не завёл?

– Предки были против. Да и не прижилась бы. Либо голодом уморили, либо запинали бы до смерти.

Становится как-то не по себе от таких откровений. Прикалывается? Непохоже.

– Сочувствую, ― только и могу ответить. ― Я её тоже не планировала. А так у меня кого только не было. И морские свинки, и хомяки, и рыбки, и волнистый попугайчик. Последнего очень любила, вытащила из клетки и к окну открытому понесла. Показать что-то. А он улетел. Несколько дней с сачком по двору бегала, но так и не поймала.

– История тебя ничему не учит, смотрю, ― иронично кивают на поводок в моей руке.

– Наверное, ― пристегиваю его к шлейке. ― Чара, домой, ― игнор. Положила морду на колено Сорокину и сидит. На мои танцы с бубнами не реагирует. ― Чара, ау! Домой. Бегемот ждёт.

Нулевая реакция. Нет, ну это же уже конкретная подстава.

– Она у тебя вообще команды знает? ― насмешливо интересуются.

– Знает. Мы занимаемся.

О том, что в большинстве случаев они игнорируются, благоразумно не распространяюсь. Тяжело дрессировать уже взрослого пса с выработанными привычками.

– Заметно.

Стыдливо пунцовею.

– Чара, ну пошли уже, ― только что не скулю. ― Долго я тут топтаться буду?

Витя одним размашистым глотком допивает сэвэнап, швыряет банку в мусорку и встаёт с лавочки, засовывая сигареты в карман. Чара реагирует моментально, недовольно щурясь: мол, куда собрался? Я тебя не отпускала.

– Пошли, ― кивают мне.

– Куда?

– Провожу.

– Да я и сама дорогу знаю.

– Скажи это ей, ― с усмешкой кивают на крутящегося вокруг него и виляющего хвостиком пёселя. Капец просто. Это что, любовь с первого взгляда?

– А ты ей понравился, ― озадачено присвистываю. ― Честно говоря, такое впервые на моей памяти. К чужим она обычно недоверчива.

– Неудивительно. Я девчонкам в принципе нравлюсь.

– Ну разумеется. Они, видимо, ведутся на твою наглость и грубость.

– Не поверишь, но так и есть. Романтичные соплежуи быстро приедаются. С ними скучно и не хватает огонька.

– Естественно. А плохие мальчики всегда в тренде, верно?

Сорокин подходит ближе, склоняясь к моему уху.

– Смотря какие, ― одаривают меня тёплым дыханием с привкусом содовой. ― Ты вот меня не потянешь. Твоя хрупкая экосистема не рассчитана на такие нагрузки, малая.

Малая? Очередное оскорбление с намёком? Нормального я роста, среднестатистического. А то, что я ему макушкой достаю только до плеча ― это его, а не моя проблема. Нечего было столько "Растишки" есть.

Приманиваю его пальцем, вынуждая снова склониться. Думает, я тоже страстно нашёптывать буду, но вместо этого отвешиваю ему несильный щелбан. От чего тот в изумлении моргает.

Не ожидал? То то же.

– Моя экосистема в норме. Просто ты не в моём вкусе, ― парирую, с горем пополам уводя за собой Чару. Ура, сподобилась. ― Нам с вами предстоит очень серьёзный разговор, барышня…

* * *

Что я тут делаю? А вот не знаю. Вообще понятия не имею. Пришла чисто чтоб не сидеть дома в субботу вечером. Хотя в итоге всё равно сижу, только не в уютной кроватке, а на заднем дворе, на уличном столе. В окружении смятых банок из-под пива и обгрызанных кусков пиццы.

Сижу и залипаю в телефон, переписываясь с Кариной. Подруга требует фотоотчёт, но я решаю вопрос глобальнее: закидываю её видео с балагана, который принято называть вечеринкой. Хотя по факту это самая заурядная попойка у кого-то дома. В данном случае ― в родительском коттедже Потаповой. В их отсутствие, само собой.

"Не тухни, детка. Скоро буду и наведём в гнезде шороха ❤️", приходит мне ответ на замечание о том, что здесь абсолютно нечего делать.

Трезвым и адекватным так точно.

Фиг знает: то ли я просто не умею развлекаться в одиночку, то ли у меня понятие "веселиться" какое-то устаревшее. Неправильное. Я не бухаю до рвоты, по углам ни с кем не зажимаюсь, голой посреди газона не танцую под кайфом, как некоторые ― и чего тогда остаётся? Вот была бы Каринка здесь, мы бы хоть вдвоём поугорали над этим цирком. В одиночку же желания нет.

Скорей бы она приехала из своей Швеции, куда на всё лето укатила с матерью-художницей. Ещё и задержалась почти на месяц. Что-то там с выставкой, которая так хорошо зашла публике, что затянулась на неопределённый срок. Нам только и остаётся, что переписываться, а я соскучилась. Очень. Без неё в школе невыносимо.

Настолько глубоко ухожу в переписку, что с опозданием понимаю, что мне почему-то темно. В смысле, на улице горят гирлянды, развешенные по открытой террасе, плюс наземные споты отлично освещают территорию, но в какой-то момент будто всё тухнет.

Растерянно поднимаю голову и вижу… его.

– Ммм? ― озадаченно вытаскиваю наушник из уха, потому что Сорокин явно что-то спрашивает. И не первый раз.

– Ты всегда в затычках?

– Почти. А что?

– И нафига тогда сюда припёрлась?

Хороший вопрос. А главное, своевременный. Сама им задаюсь.

– Понаблюдать за поведением приматов в брачный период, ― киваю на девчонку в одном белье, танцующую с каким-то пацаном возле бассейна племенные ритуальные танцы. Обоих в первый раз вижу. Как и большинство гостей.

Витя тоже заценивает "в мире животных".

– Как она старается.

– Странно, что с такой силой трения они ещё не вырабатывают статическое электричество.

Сорокин смотрит на меня. На танцующих. Снова на меня. На деревянный стол для барбекю, на котором я сижу. На меня. Прям жду уже какого-нибудь пошлого предложения в духе: не хочешь так же?, но нет. Вместо этого получаю весьма вежливое:

– Присоединиться можно?

Ого.

– Да падай на здоровье.

Падает. Только не он, а всё, что кучкой мусора свалено по-соседству со мной. Банки и пицца безжалостно летят на газон, а сам он с ногами забирается рядышком.

Так и сидим на жердочке: Сорокин и Чижова.

Сорока и Чиж.

Иронично. Прям название для басни.

Хочу вставить наушник обратно, но его без спроса забирают и втыкивают себе. И почти сразу морщатся.

– Что это?

– Саунды из мюзикла.

– Из чего?

– Мюзикла. В данном случае, соло Феба из "Нотр-Дама".

Чего он так смотрит?

– Ты странная, тебе говорили?

– Нет.

– Ну вот говорю. Ты странная. Что ты забыла в этом притоне? Тебе не тут торчать надо, а в театре Оперетты сидеть с биноклем.

– Спасибо, конечно, за комплимент,