из тех, кого можно безобидно назвать пигалицей. Она проходит мимо Алешки, искоса поглядывая на него.

А л е ш к а. Алло, не найдется случайно конверта?

П и г а л и ц а. У кого? У меня?

А л е ш к а. За наличные, конечно!

П и г а л и ц а. Чего нет, того нет.

А л е ш к а. Больше вопросов не имею. (Продолжает писать.)

Пауза.

П и г а л и ц а. А вы не будете возражать, если я сяду рядом с вами?

А л е ш к а (подвинулся). Скамейка общая.

П и г а л и ц а. Что правда, то правда. (Села, помолчала.) Только имейте в виду, я не ищу случайных знакомств. Особенно сейчас, ночью… Просто я боюсь.

А л е ш к а. Кого?

П и г а л и ц а. В зале ожидания, где я сидела, ходит какой-то пьяный. Я боюсь пьяного.

А л е ш к а. Чего его бояться?

П и г а л и ц а. У него нет контроля над собой.

А л е ш к а. А у кого он есть?

П и г а л и ц а. У всех. Конечно, кроме пьяных. И еще нахалов. Нахалов я тоже побаиваюсь. Но их всегда можно определить по глазам.

Алешка посмотрел на нее, усмехнулся и стал продолжать писать.

Девушке, наверно, пишете?

А л е ш к а. Папе. Римскому.

П и г а л и ц а. Извините!

Пауза.

А л е ш к а. Все! (Сложил исписанный листок, положил в карман, встал.) Отправлю с места назначения. Днем раньше, днем позже — суть не в этом.

П и г а л и ц а. Вы сверните треугольничком. Будет вроде солдатского. Все равно дойдет. А получатель оплатит.

А л е ш к а (с усмешкой). Вот именно. Как от бедного родственника. Фигу! Он тогда не захотел выслушать меня — пускай получит в письменном виде!

П и г а л и ц а (хихикнула). Папа Римский?

А л е ш к а. Он самый. Который с догмами.

П и г а л и ц а. Может, вы еще и верующий?

А л е ш к а. Обязательно.

П и г а л и ц а. В бога?

А л е ш к а. В то, что и ты тоже человек на этом свете!

П и г а л и ц а. Скажите пожалуйста!

А л е ш к а. Счастливо оставаться! (Уходит.)

П и г а л и ц а (вслед ему). А… а… а вы тоже ждете поезда?

А л е ш к а. Тоже.

П и г а л и ц а. В Москву?

А л е ш к а. Наоборот.

П и г а л и ц а. А я в Москву! Это у меня последняя пересадка. И — Москва!

А л е ш к а. Чего ты там потеряла!

П и г а л и ц а. А почему это вы сразу на «ты»? Вы же видите меня всего две минутки. Это же совсем ничего!

А л е ш к а. Ишь ты!.. То есть — вы.

П и г а л и ц а. А у вас глаза не нахала, я вижу.

Алешка с интересом поглядел на нее и сел на скамейку.

Знаете, это у меня уже третья пересадка. И вот когда я сижу на станции, все равно на какой, и особенно ночью, мне всегда кажется, что как раз на этой самой станции Анна Каренина бросилась под поезд… «О господи!» — воскликнула Анна и — бемс!.. А вам так не кажется?

А л е ш к а (повертел пальцем у виска). Случайно — не того?

П и г а л и ц а (обиделась). А вы вообще-то когда-нибудь читали Льва Толстого?

А л е ш к а. Первый раз слышу такую смешную фамилию.

П и г а л и ц а. А вот скажите, как называлась станция, где трагически погибла Анна?

А л е ш к а. Терпеть не могу викторин! Все как будто спятили!.. Сразу видно — веселая и находчивая…

П и г а л и ц а. Сразу видно другое! Не читали вы Льва Толстого, вот и увиливаете!

А л е ш к а. Самоубийство — вреднейший пережиток прошлого.

П и г а л и ц а. Нет уж! Анна была не такая! Это ее просто заставила жизнь!

А л е ш к а. Жизнь должна заставлять жить!

П и г а л и ц а. Но тогда была другая жизнь. Безвыходная! И потом Анна ненавидела этого ушастика Каренина. Скажете — не так?

А л е ш к а (не сразу). Интересно, за что женщина может ненавидеть мужчину? И прямо так и говорить: «Я его ненавижу!» За что?

П и г а л и ц а. За обман!

А л е ш к а (презрительно махнул рукой). А-а…

П и г а л и ц а (виновато). Конечно, смотря какая эпоха…

А л е ш к а. Сегодня, час назад, вот какая!

П и г а л и ц а (осторожно). Это случилось лично с вами?

А л е ш к а (изумленно взглянул на нее). Слушай, а зачем, собственно, ты едешь в Москву? То есть — едете.

П и г а л и ц а. Я буду артисткой.

А л е ш к а. Значит, в театральный?

П и г а л и ц а. Еще сама не знаю. Куда возьмут. Может, прямо в театр.

А л е ш к а. Есть некое противоречие. Экзамены давно кончились, занятия успешно начались.

П и г а л и ц а. Разве не может быть исключения из общего правила? Я не виновата, что меня не отпустили вовремя. Начальник сказал — найдешь себе замену, поезжай куда хочешь. Я работала почтальоном, а для такой работы замену найти не так-то легко. Вот и опоздала.

А л е ш к а. Можно было предупредить за две недели — и ваших нет! Все по закону.

П и г а л и ц а. А совесть, интересно, должна быть или не должна? Что ж, по-вашему, начальнику самому разносить газеты и письма?

А л е ш к а. Стоп! Есть идея. Когда поезд?

П и г а л и ц а. Чей? Мой? Утром, полдесятого, а что?

А л е ш к а. Вот десять копеек. Купить конверт. Вот текст — вложить и запечатать. Сейчас напишу адрес. И опустить здесь же, на вокзале, минутное дело. Договорились?

П и г а л и ц а. Пожалуйста, мне не трудно, только вы думаете, раз я опоздала…

А л е ш к а (быстро написал адрес на клочке бумаги). Вот. Адрес. Вересову Алексею Ивановичу. (Отдал Пигалице.) Доверяю как бывшему почтальону.

П и г а л и ц а. Да ладно, ладно… А вы думаете, раз я опоздала, в Москве со мной и разговаривать не станут? Станут! Я своего добьюсь! Вы, конечно, скажете — чтобы стать артисткой, одного желания мало. Так все говорят. А у меня не только одно желание. Я чувствую, что могу. Есть во мне что-то такое, я не хвалюсь, я это чувствую… Конечно, может, я и ошибаюсь, но мне все-таки кажется, что не ошибаюсь. Вот хотите, я вам прочту одно стихотворение? Про сумасшедшего!

А л е ш к а. Про кого?!

П и г а л и ц а. Оно так и называется — «Сумасшедший». Я его специально для Москвы приготовила… Нет, если не хотите, так прямо и скажите, я же не навязываюсь… (Она откашлялась, приготовилась и начала декламировать Апухтина.)

Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх

И можете держать себя свободно. Вы знаете, на днях

Я королем был избран всенародно…

(Читает она увлеченно, переживая, но — довольно плохо, явно переигрывая, так что испытываешь неловкость, слушая ее. Алешка прячет улыбку.) Вы не слушаете?

А л е ш к а. Почему?

П и г а л и ц а. Так не слушают!.. У нас там, когда я читаю, на этом месте у всех слезы текут. Я же не случайно выбрала его для Москвы!

А л е ш к а. Хотите правду?

П и г а л и ц а. Хочу!

А л е ш к а. Москве оно не понравится.

П и г а л и ц а. Это почему же?

А л е ш к а. Москва слезам не верит.

П и г а л и ц а. Это ваше мнение обо мне?

А л е ш к а. Сейчас всякие эти цветочки-василечки никому не нужны. Да еще плюс этот… псих!

П и г а л и ц а. Я еще вот каких людей боюсь. Которые как будто заранее знают, что кому нужно. Вернее, даже не боюсь, а презираю! Таких людей не должно быть в нашем обществе!

А л е ш к а. Это ты про меня?

П и г а л и ц а. Вовсе и не про тебя. Ты разве знаешь, что кому нужно?

А л е ш к а. Слушай, а я тут из-за тебя не провороню свой голубой экспресс? (Отвернул рукав пиджака, чтобы узнать время, но часов на