Наступила пульсирующая тишина.

Руби предпочитала думать, что когда‑то мать любила ее. Она плохо помнила об этом, но все же… Думать иначе было совсем неприятно. Разве большинство матерей не любят своих детей? Разве большинство матерей не привязаны к своим новорожденным детям и не хотят для них лучшего?

А может, мать всегда обижалась на Руби и ненавидела ее за то, что девочка изменила ее жизнь? Наверное, она возмущалась требованиями маленького ребенка и тяготилась ответственностью, связанной с его воспитанием в отсутствие отца.

Руби не знала правду. Бабушка отказывалась говорить о дочери – своем единственном ребенке, восставшем против всего, что она пыталась ей внушить. А теперь уже поздно. Мать Руби умерла от передозировки всего через несколько дней после выхода из тюрьмы – в тот год, когда Руби переехала жить в Ротвелл‑Парк.

Лукас прерывисто вздохнул:

– Ты заслуживаешь лучшего, Руби. Никто не может этого отрицать. Но мои родители плохой пример для подражания.

Руби снова взяла бокал с вином, но не смогла выпить ни капли.

– По крайней мере, они любили тебя. Я сомневаюсь, что моя мать любила меня.

– Прости, – мягко сказал он. – Наверное, тяжело жить и не знать этого наверняка.

Руби усмехнулась, зная, что он ее не видит. Но, казалось, у него отлично заработала интуиция. Думая об этом, она испугалась. Почувствует ли он, что она сильнее увлекается им? Ощущает ли, как она реагирует на его близость? Догадывается ли он, как часто ее взгляд скользит по губам?

Поставив бокал с вином на стол, она обвела кончиком пальца его край, и тишину нарушил мягкий мелодичный звон.

– Я завидовала тому, что ты вырос в Ротвелл‑Парке, – сказала она, убирая руку с бокала. – Меня немного шокировали твои родители, особенно мать. Она была такой гламурной, жизнерадостной и очаровательной, и она обожала вечеринки. Неудивительно, что твой отец продолжал влюбляться в нее. – Руби вздохнула, глядя на него. – Я скучаю по ней. По‑моему, ты тоже.

Лукас печально скривил губы:

– Да… – Его рука осторожно нащупала бокал с вином. – Иногда трудно поверить, что ее больше нет. – Он постучал пальцами по дну бокала и нахмурился. – Мой отец быстро оправился от потери. Он снова женился через несколько недель после ее смерти.

– Но они с твоей матерью какое‑то время были не вместе, – заметила Руби, немного удивленная торопливостью Лайонела Ротвелла с повторной женитьбой.

– Да, это правда.

– Как ты думаешь, они сошлись бы снова, если бы она не заболела? – спросила Руби.

– Тебе не кажется, что трех браков и трех разводов достаточно, чтобы доказать, что два человека совершенно не подходят друг другу? – резко и озлобленно спросил он.

Наверное, он прав. Она смотрела на его родителей через розовые очки изголодавшегося по любви ребенка.

Хотя Руби была пессимистом, большую часть своей жизни она жила надеждой, что все наладится. Именно надежда помогла ей создать бизнес с двумя лучшими подругами. Она надеялась, что однажды встретит любовь всей своей жизни, и у нее будет счастливая семья.

А сейчас она очень хотела переубедить Лукаса по поводу свадьбы Дельфины до того, как Ротвелл‑Парк будет продан.

– Лукас, ты уже отказывал мне тысячу раз, но, пожалуйста, отложи продажу Ротвелл‑Парка до свадьбы Дельфины. Ты продашь замок в любом случае. Какая разница, если через несколько недель здесь состоится свадьба? Возможно, я в последний раз приезжаю сюда. Я знаю, это не мой дом, но я не могу не считать его своим домом. Мне было так приятно переехать сюда с бабушкой после проживания в приемной семье. Пожалуйста, подумай еще раз. Я останусь здесь на неделю и приведу замок в порядок, пока бабушка в больнице. Ты даже не заметишь моего присутствия.

Лукас медленно вздохнул:

– Ты никогда не сдаешься, да?

– Я поняла, что не достигнешь своих целей в жизни, если не будешь работать над ними. Мое кредо: чтобы у тебя было все, что нужно, делай все, что нужно.

На его губах играла загадочная улыбка. Она чувствовала, как он что‑то обдумывает. В глубине души она верила, что он готов заключить с ней сделку.

– Хорошо, ты можешь провести здесь свадьбу. Но я хочу кое‑что взамен.

Сердце Руби екнуло.

– Мы готовы говорить о плате за аренду.

– Я не о деньгах.

Она облизала пересохшие губы.

– А о чем?

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Грецию. Руби смотрела на него так, словно он попросил ее отправиться с ним на Марс.

– Зачем?

– Не по той причине, о которой ты думаешь. Ее щеки стали такими горячими, что на них можно было поджарить пару яиц.

– Я не думала ни о чем подобном.

– В наше отсутствие в Ротвелл‑Парке сделают уборку. Если меня не будет здесь, снизится шанс утечки информации в прессу. Мы проведем неделю на моем острове…

Глаза Руби едва не вылезти из орбит.

– У тебя есть остров?

– Я купил его несколько месяцев назад, до того, как у меня диагностировали опухоль. Там сделали капитальный ремонт, но я не видел окончательного результата. Я должен все проверить.

– Но ты же не видишь ничего, кроме смутных очертаний, света и темноты, верно?

– Да, но я могу использовать другие чувства. В любом случае ты станешь моими глазами. Ты все подробно мне опишешь. Но, разумеется, если ты выдашь меня журналистам, свадьбы не будет, понятно?

– Я бы никогда не выдала тебя.

– Я позабочусь о том, чтобы кто‑нибудь навестил твою бабушку в больнице, – сказал Лукас. – У нее есть пара друзей, с которыми она время от времени играет в бридж. Вот они ее и навестят, пока нас нет.

Руби вздрогнула. Она проведет неделю наедине с Лукасом Ротвеллом на его острове. Ее спину начало покалывать от волнения. Она будет рядом с ним, рассказывая ему о том, что видит.

А вдруг он почувствует ее повышенное внимание к нему? А вдруг у нее возникнет соблазн прикоснуться к нему снова? Он притягивает ее своей могущественной силой.

– Но что мне сказать Аэрин и Харпер? Они считают, что я проведу здесь только уик‑энд. – Руби прикусила нижнюю губу. Ей не хотелось врать подругам, особенно Харпер, которой лгали всю ее жизнь.

– Скажи им, что делаешь мне одолжение, чтобы защитить Ротвелл‑Парк.

– Они подумают, что у меня с тобой роман.

Он поднял темную бровь:

– Они бы не одобрили наши отношения?

Руби пожала плечами:

– Наверное. Особенно Харпер. Несколько месяцев назад я посоветовала ей держаться подальше от известного плейбоя на свадьбе. Но Джека Ливингстона было не так просто игнорировать.

Лукас вздрогнул, как марионетка, которую дернули