вызывать дополнительных волнений, но и не снимать с меня ответственности полностью. Для всех я был отправлен в тюрьму на пожизненное оставив тебя греться в лучах всеобщей любви. Но ты… даже получив признание общественности и научного сообщества продолжал меня гадить и поносить при каждом удобном моменте даже не зная истинной правды… Ты смешивал с дерьмом остатки моего честного имени, разработок и достижений, коих, кстати, было не мало. Ты сделал из меня изгоя и заставил скрываться от всех, ведь практически в каждом уголке города находился человек у которого хоть кто-нибудь погиб от моих рук и который всеми силами бы попытался меня убить. А ты все гадил и гадил, поносил и поносил, доводя всю мою ненависть и желание с тобой расквитаться до сумасшествия.

Однако, когда я всё-таки научился сливаться с толпой, а Зилот за мои заслуги приобрел мне все что было нужно и посадил на полное обеспечение я немного остыл, но все же от решения тебя проучить не отказался. И вот, по абсолютно счастливому стечению обстоятельств, ты вступаешь в должность ныне покойного Резника, а в качестве бонуса получаешь мой проект, который невозможно реализовать в принципе из-за отсутствия очень важной части информации. Ты даже не представляешь какую работу мне пришлось проделать ради того, чтобы все сложилось именно так. И сейчас, загнанный в угол, беспомощный, ты, поправ свою гордость ради спасения своей жалкой шкуры, ты пришел к тому кого считаешь никем, ведь только этот никто сможет помочь тебе сохранить карьеру. Вот только с чего ты взял, что после того, что ты сделал я стану тебе помогать? Когда-то давно ты, профессор Вильям Форест, выиграл партию и все эти годы тешил свое самолюбие жалкой победой, но сегодня ты проиграл турнир. Это ли не возмездие, друг мой? Шах и мат, Вилли! Шах и мат!

На некоторое время в зале воцарилась относительная тишина, ее нарушал лишь беспрерывный гул сателлита, который источал глубокий красный спектр из своего Ока и был готов в любую секунду выпустить свой заряд по команде хозяина. Вильям ещё долго вглядывался в свое искорёженное отражение на полированной черной стали пока не собрался с силами и не направился в сторону двери.

— Самовлюбленная тварь! — прорычал Вильям остановившись у выхода. — Ты будешь вечно гореть в аду за все что ты сделал!

— Не более чем ты, Вилли. Но ты ведь не услышал главного, — Форест шагнул за порог не желая слушать своего оппонента и торопливо направился в сторону лифта и остановился в ожидании медленно плывущей к нему кабинки. — Я помогу тебе, Вильям, — раздался эхом голос Билла. Но не бесплатно, естественно…

Вильям нехотя развернулся и неторопливо побрел обратно в ожидании очередной издевки или неадекватных требований Билла. Лишь остановившись в проходе и злобно посмотрев на своего оппонента он холодно ответил скорее из любопытства:

— Я тебя слушаю.

— С завтрашнего дня отдел биоинженерии находится под моим руководством и мне нужен будет отдельный энергоканал от реактора или ядра цитадели. Для завершающей стадии нужна будет энергия, много энергии…

Глава 4

Утро для Фореста началось со звонка Билла, который требовал впустить его в здание центра вопреки отказа службы безопасности. Ещё бы! Учитывая самое громкое из достижений по социальной чистке города его не только не должны были допускать к любому из проявлений научной деятельности, но и попросту могли убить или вызвать корпус правопорядка для заключения его под стражу. Ведь для большей части населения города он являлся никем иным, как убийцей. Однако голос их прямого руководителя быстро уверил недоверчивых безопасников в легитимности ни только его присутствия в городе, но и доступа к научному центру. Правда с решением этой проблемы сразу же появилась новая, ведь взбудораженный звонком профессор так и не смог уже уснуть, а учитывая тот факт, что домой он явился практически перед рассветом, то пару часов сна для отдыха ему хватило едва ли. И это даже не смотря на поддерживающий коктейль из забористой химии, что он вколол практически сразу после пробуждения и в полуразбитом состоянии отправился в свой храм науки, в котором с самого утра хозяйничал вполне себе бодрый Билл Фрост.

В отделе биоинженерии Вильям не нашел никого кроме Билла. Он сидел в гордом одиночестве, листал список сотрудников и отмечал по одному ему ведомому принципу людей для теперь уже его помещений. И к большому удивлению Фореста он отобрал чуть ли не самых талантливых, но совсем неподходящих для этого проекта людей. Но в своих решениях Билл был непреклонен и абсолютно уверен, словно давно был готов к этому моменту. Хотя, может так оно и было на самом деле.

После окончания кадровых изысканий он долго рылся в данных по поводу проекта 13831 и особенно интересовался состоянием последнего выжившего образца. И чем дальше он углублялся в процесс, тем сильнее поносил его куратора и всю команду недоученых специалистов, чем вызывал неистовое раздражение наблюдавшего за ним через камеры Вильяма. Но в какой-то момент Билл замолчал, глаза от удивления расширились и он стал с остервенением, посекундно восстанавливать события последней аварийной недели и пришел к выводу, что более идеального сбоя в энергосистеме быть не могло, ведь именно он повлиял на структуру мышечной и костной ткани и то, что Форест считал полным провалом на самом деле оказалось большой удачей.

Последующие несколько недель Билл занимался строительством. Нет, конечно, он не делал этого в одиночку. Как раз-таки для этого он и отбирал нужных ему людей из инженеров, техников, энергетиков и специалистов по энергетической защите. Как оказалось, в остальных он попросту не нуждался, но зато даже в тех моментах, когда лучшие умы пасовали перед его установкой непонятного предназначения он с легкостью объяснял и направлял их действия в нужное русло. Даже когда его команды вызывали сомнения он нещадно давил на работников своими речами и заставлял делать ровно то, что считал нужным. В