с неким уважением в голосе к своему творению. — Приступить к завершающей стадии биоинтеграции.

— Слушаю и повинуюсь, господин Фрост.

Глава 5

Люди пережившие сильные эмоциональные переживания и потери все как один оценивают свое внутреннее состояние, как «пустота». Наверное, в каком-то смысле их можно понять, ведь, когда ты превращаешься в биологически активный сосуд, которому ничего не нужно, то ничем иным кроме «пустота» твое состояние не назовешь. А как назвать состояние, когда ты просыпаешься от лёгкого гула вокруг и открыв глаза видишь через пелену тумана свое отражение в толстом стекле и понимаешь, что ты не понимаешь ничего? Ты не знаешь где ты, когда и кто. Ты не знаешь ничего кроме того, что ты видишь сейчас, а любая попытка занырнуть вглубь своей памяти заканчивается дикой, пульсирующей болью в голове. Ты будто натыкаешься на невидимый барьер, бьешься о него головой, но ничего кроме боли не чувствуешь. Да и вообще… боль это единственное, что ты знаешь и чувствуешь, все остальное для твоего восприятия просто закрыто. Ты даже собственные мысли в настоящем не можешь привести в порядок, не говоря уж о том, чтобы погружаться ими внутрь себя. В твоей собственной голове вакуум, в котором нет ни образов, ни обрывков воспоминаний, там нет абсолютно ничего, будто твое память выжгли напалмом и все, что есть у тебя это выгоревшая, безжизненная пустыня.

Однако стоит заметить, что в пустоте моего сознания не абсолютный вакуум. Я точно знаю, что я человек, особь мужского пола, говорящий и думающий на русском языке, знающий основополагающие постулаты мирской жизни и умеющий рационально, осознанно мыслить. Но что касается прошлого, то тут я не помню абсолютно ничего.

— Господин Фрост, — раздался грубый электронный мужской голос, который был мне почему-то знаком, вот только откуда я не мог вспомнить, и чем сильнее пытался, тем сильнее стучало в голове. — Образец 13831-154 пришел в сознание, запускаю процесс нейро-мышечной стимуляции организма.

Туман перед глазами рассеялся и по телу пробежал лёгкий электрический импульс, заставляющий сокращаться каждую группу мышц и чем сильнее был импульс, тем лучше я ощущал свое тело, которое до этого было словно чужеродным. После этого я ощутил сильные уколы в руках и ногах, но при попытке дернуться боль многократно усилилась, а сильный разряд тока полностью парализовал всю моторику тела.

— Введен активатор иммунной системы организма… — вторил все тот же электронный голос, а сердце стало учащенно биться. —Температура тридцать пять… тридцать шесть… тридцать семь… тридцать восемь… тридцать девять… Иммунная система организма активирована. Пульс— сто сорок один, черепной давление — сто шестьдесят семь, сердечное — сто двадцать четыре. Запускаю оптимизацию жизненных показателей объекта…

— Спасибо, Арес, — раздался негромкий мужской голос и надо мной появилось лицо пожилого мужчины с неестественной белизной кожи и таких же не естественных глаз. Последние вообще мало напоминали человеческие за счёт пульсирующей голубизны.

— Процесс оптимизации жизненных показателей завершён, капсула биомодификаций разблокирована.

— Что, капсула биомодификаций? Это ещё что такое? Я что жертва эксперимента? — послышались три вопроса очень знакомым голосом и лишь через пару секунд я понял, что это мой собственный и в голове всплыло несколько образов механических конечностей человека.

А между тем капсула, издав тонкий шипящий звук, открылась и явила мне окружающий мир, ну или миру меня раз я объект исследований. На меня смотрел все тот же неестественный человек и судя по его довольному лицу он был удовлетворен, если не сказать рад моему пробуждению, и это немного успокаивало.

— Ну почему же жертва? — сказал он с добродушной улыбкой, его голос хоть и был приветливым, но отдавал неприкрытой наигранностью. К тому же он вроде и говорил по-русски, но с каким-то непонятным акцентом, скорее всего европейским. — Жертвы экспериментов обычно не просыпаются вовсе, их отправляют на эвтаназию, чтобы не тратить на них время и ресурсы. А вы, молодой человек, по счастливому стечению обстоятельсв, ну и, конечно, не без моей помощи пережили всевозможные внештатные ситуации. Так что в каком-то смысле, после всего того, что с вами произошло, вы родились заново, а меня можете отчасти считать вашим отцом. Да, забыл представиться — профессор Билл Фрост, специалист в области биоинженерии, а вы…

— А я… — профессор протянул руку и я, не зная, что ему сказать, как мне показалось аккуратно, ответил на его рукопожатие, от чего тот резко отдернул конечность и внимательно посмотрел на нее.

— Да, что-то я недооценил ваших изначальных возможностей. Впредь, постарайтесь размерять свою силу. Так как вас зовут? И пожалуйста, пока не вставайте, анализ вашего состояния ещё не завершён.

Я в очередной раз попробовал задаться вопросом о своем происхождении, но мое сознание на все усилия реагировало категоричным отказом.

— Я не знаю, — ответил я честно и доктор все с той же довольной улыбкой сделал пометку в планшете. — Я вообще ничего не могу вспомнить, что касается меня и моего прошлого.

— Понятно, — профессор снова сделал заметку. — Что насчёт профессиональных навыков и познаний окружающего мира?

— Ничего конкретного и все сразу одновременно. К примеру, услышав «Арес» я сразу вспомнил, что это древнегреческий бог войны, а при слове биомодификаций я хоть и не сразу, но вспомнил несколько тел оборудованных некими имплантами и что-то про их поколения или классификацию. Точно не могу сказать. В плане окружающего мира я точно знаю устройство солнечной системы и планеты на которой нахожусь, некоторые города, расы, а также что-то про третью мировую войну, но при этом я понятия не имею откуда это все в моей голове и где я нахожусь в конкретный момент.

— Хм… — профессор задумчиво почесал подбородок и