В твой одинокий, цветущий приют

Люди с своей суетой не придут;

Только скользят по могильной ступени

Солнца лучи да волнистые тени…

‹1861›

Перевод А. Н. Плещеев.

О леди Клара Вер-де-Вер!

Простите! к вам я равнодушен,

Не в силах вы меня пленить.

От скуки сердцем деревенским

Вам захотелось пошутить;

Но как ни страстны ваши взоры,

Не обожгут меня они.

Не вы мне счастье подарите,

Хоть двадцать графов вам сродни!

О леди Клара Вер-де-Вер!

Вы родословною гордитесь,

Гордитесь именем, гербом;

А мне до предков дела мало,

Крестьянин был моим отцом.

Нет! не разбить вам это сердце!

Иная ждет его судьба;

Ему любовь крестьянки доброй

Дороже всякого герба.

О леди Клара Вер-де-Вер!

Я не такой ручной, поверьте,

Каким, быть может, вам кажусь;

И будьте вы царица мира,

Я всё пред вами не склонюсь.

Над бедным парнем для потехи

Хотели опыт сделать вы…

Но также холодно он смотрит,

Как на воротах ваши львы.

О леди Клара Вер-де-Вер!

Зачем тот день я вспоминаю,

Когда, под тенью старых лип,

Лежал недвижим бедный Лоренц.

(Лишь две весны — как он погиб!)

Вы завлекли… Околдовали…

Вам не учиться колдовать;

Но этот череп раздробленный

Вам страшно было б увидать!

О леди Клара Вер-де-Вер!

Лежал он бледный. Мать рыдала…

И слово горькое у ней

Невольно вырвалось… Страданье

Ожесточает так людей!..

Не повторяю я здесь, что слышать

Пришлось мне в миг печальный тот…

Да! мать была не так спокойна,

Как Вер-де-Веров знатный род!

О леди Клара Вер-де-Вер!

За вами тень его повсюду,

И на пороге вашем кровь!

Вы сердце честное разбили…

Когда бедняк свою любовь

Решился высказать, улыбкой

И взором нежным одобрен,

Вы тотчас выдвинули предков…

Удар был метко нанесен!

О леди Клара Вер-де-Вер!

С какой насмешкою взирает

С небес наш праотец Адам

На то, чем все вы так гордитесь,

На эту ветошь, этот хлам!

Поверьте, тот лишь благороден,

Чья не запятнана душа…

А ваши графские короны

Не стоят медного гроша!

О леди Клара Вер-де-Вер!

Вы свежи, молоды, здоровы,

А утомление легло

На ваши гордые ресницы,

На ваше гордое чело!

Однообразно, бесконечно

Идут для вас за днями дни,

И вот вы ставите от скуки

Сердцам наивным западни!

О леди Клара Вер-де-Вер!

Не зная, что с тобою делать,

Вы умираете с тоски;

Но неужель к вам не стучатся

Рукою робкой бедняки?

Войдите в хижины… начните

Учить вы грамоте сирот,

А уж на нас рукой махните,

Мы — неотесанный народ!

‹1864›

Перевод А. Н. Плещеев.

Покрыта травою, пустыная, дика,

Широко тянулась степная поляна,

В одежде печальной седого тумана.

С журчанием тихим катилась река.

По ней умирающий лебедь несется,

И жалоба громко его раздается.

Ужь полдень; томительно ветер степной

Шумит в тростниках, и скользя над волной

Склоняет головку лилеи речной.

Вдали подымалися синие горы,

И снежных вершин их сверкали узоры;

И бледен и холоден был небосклон;

Плакучая ива росла одиноко,

И слышался ветра в ветвях ее стон;

Рябилися волны; над ними высоко

Играючи ласточка вольно летит;

И тиной канава покрытая спит,

Болотную зелень прорезав далеко;

И радужной краскою тина блестит.

И странною радостью скрытой в печали

Наполнил окрестности лебедя стон,

То с полною ясностью слышался он,

То тихим роптанием стоны звучали

И к небу взлетал замирающий звук,

И дикого лебедя гимн погребальный

То трелился слабо мелодией дальней,

То снова яснел приближаясь. Но вдруг

Послышался песни ликующий звук,

В слиянии смелых и странных созвучий.

Так шумно народ торжествует могучий,

При звоне литавры и арф золотых,

И гул неумолчный восторгов живых

Из тесной столичной ограды несется

В долины, где пастырей песнь раздается,

Когда отдохнув от работы дневной,

Любуется пастырь вечерней звездой.

И влажные мхи, и ползущие травы,

И ветви плакучия ивы седой,

И зыбь тростниковая тихой канавы,

И берег звенящий, размытый волной.

И цвет серебристый болотных растений

В прудах и заливах пустыни немой, —

Все залито было волной песнопений.

Перевод Е. Е.

Эмму Морланд из ближней деревни

Я повстречал на тенистой аллее.

"Ты не женат ли? — она спросила,

Свободно ли сердце Эдварда Грея?"

Так говорила мне Эмма Морланд;

Горько рыдая, ответил ей я:

"О Эмма Морланд, любовь отныне

Не властна над сердцем Эдварда Грея".

"Эллен Адэр меня любила,

Ослушавшись отца и мать.

На хладном холме у могилы Эллен

Нынче мне привелось рыдать".

"Робость Эллен я счел гордыней,

Бежал за море, ее кляня;

Мною, безумцем, владела злоба,

А она умирала ради меня".

"Жестоки, жестоки слова мои были!

Жестокий удар готовил себя я!

"Столь вздорной гордячке, — ей объявил я,

Не затронуть сердце Эдварда Грея!"

Ныне в отчаянье прошептал я,

Рухнув на дерн, что свеж и зелен:

"Я раскаялся в каждом слове;

Отзовись, молю тебя, Адэр Эллен!"