Как поживает ваш лишний вес?

— А мне не лишний!

— Ха! И то верно!

Пока суд да дело сосед наш к угощениям и кушаньям направился, медленно, но очень уверенно.

— Как ваша хозяюшка? Давеча на кухне ее видал — цветет!

— Да, тряпки постирала, стопочкой сложила и на работу пошла! Машинка-то у нас стиральная сломалась, вот она в тазике и полоскалась.

— Да? Как интересно, а я и не заметил.

Все, конечно, наш сосед заметил, но он старался поддерживать разговор, чтобы не привлекать лишнего внимания к тому факту, что угощений на блюдце стало меньше, а его улыбка шире.

— Дак мимо вас целое стадо мышей пробежит, а вы проспите! Вы кушайте-кушайте, не стесняйтесь!

— Фу! Раздери меня воробей, какое гнусное высказывание в мой адрес, Василий! Я запомню. А кушать буду! Чего мне стесняться? Да после ваших слов я все начисто подъем!

— Не зря я вас поначалу невзлюбил. Ой не зря…

— Я, знаете ли, только что в окно смотрел, очень ответственно! Решил перерыв сделать. Как хорошо, когда работа удаленная! Не то что во дворе дежурить.

— Это верно. Такая у нас с вами ответственность, что не каждый справится.

— Конечно! О том и разговор! Вы у нас тут недавно, Василий, как прижились? Как вообще сюда попали? М-м-м?

— Ах, вы об этом… Вдовец я, Феликс, вдовец.

— Как так? Такой молодой, а уже вдовец?

— Да… Мы жили с дамой намного старше меня, любил я ее до сумасшествия. Подарки в постель таскал, грел ее и пел без повода. Но жизнь распорядилась так, что она раньше меня ушла на тот свет и я один остался. Меня в общий дом сдали на проживание. Соседям и сыну я не нужен был, да и не хотел к ним, если честно. Ото всех меня воротило, веру я в людей потерял. Но когда Варенька пришла и руки протянула, а эти руки добрые-добрые, я и не стал брыкаться, как к ней попал, так и запел снова.

— Ну дела. Понятно теперь, почему вы такой злой в нашу первую встречу были. Смотрю: весь напрягся, глаза горят. Зверь, не иначе!

— Вы уж меня простите…

— Ничего-ничего, я уже все ваше кушанье подъел, так что прощаю.

— Эх, шалопай вы, Феликс!

Немного помолчали, а день знай себе дальше идет. Вот уже и Феликс на диване сидит, в окно смотрит.

— Какие же они наглые, эти воробьи…

— И не говорите! Я на них смотрю и думаю, что они о себе возомнили, малявки?

— Вот-вот. Я тут недавно, пока на горшке сидел, в газете прочел, что голуби заполонили весь город! Расплодились и угрожают населению!

— Ох, раздери меня воробей. Да что вы?

— Да-да! Только представьте себе!

— С этим нужно что-то делать!

— Нужно делать…

— Вздремнем?

— Вздремнем…

Так и уснули наши герои, сладко да крепко, а около пяти и Варенька с соседкой домой воротились.

— Ой, снова дверь нараспашку! Видимо, так утром торопилась…

— Да ладно, Варь, у нас тут все свои, ну не закрыла, и бог с ним. Я сейчас сумку кину и к тебе, ладно? Нужно еще позаниматься, я кое-что не поняла.

— Хорошо! Только приноси учебники, я-то свои сдала уже. Пойду чайник на кухне поставлю.

Девушки разошлись, кто в комнату, кто на кухню, но переговаривались через стены. Варя и Тоня уже давно дружили — в мединституте познакомились.

— У тебя еще сталось малиновое варенье?

— Не-а… Но есть клубничное, мне бабушка с собой пару баночек дала вместе с капустой квашеной!

— Отлично. У меня хлеб белый есть, сейчас чай заварим! М-м-м!

— Что-то Феликса моего не видно, куда спрятался, прохвост. — Тоня уже переоделась в домашние шорты и майку, завязала хвостик и вошла в комнату соседки с парой учебников в руках, девушка была чуть моложе Вари и всегда с ней советовалась.

— А вот иди-ка сюда, погляди на них. Иди, иди…

Девочки тихо подошли к дивану, а на нем двумя клубочками свернулись коты — один серый, другой рыжий.

— Вот и познакомились.

— Ага. Гляди, как спят, небось, дела у них тут важные были.

— И не говори! Мир спасали, не иначе!

— Ладно, пошли на кухню, бутики с вареньем сделаем.

— Я, кстати, снова в приюте была: одна девочка не смогла прийти, и я решила помочь. Такого песика там увидела, кажется, я влюбилась!

Девочки продолжали разговаривать по дороге на кухню, оставив новоиспеченных друзей на диване.

— Вася, мне кажется, или ваша хозяйка про собаку только что говорила?

— Да, Феликс, боюсь, что это так.

— Раздери меня чертов воробей, этого не хватало.

А на том берегу Невы

А на том берегу Невы

Все еще воду несут,

Тысячи лиц и душ

Спины свои согнут.

А на том берегу Невы

Слышится нам «Прощай».

Тысячи лиц и глаз,

Многострадальный край.

Корочка хлеба в день,

Ужас и холод в ночь.

В души кралась тень,

Тянулась рука помочь.

Там — в нашей темной Неве –

Все еще слезы текут.

Тысячи глаз в воде

Помнят и не уснут.

Здесь, на святой земле,

Таня осталась одна,

Чтобы стоял наш град

И дальше плыла Нева.

Что чудо для одного — тайна для другого

Где случаются настоящие чудеса? На краешке сна, пока ты еще не ушел блуждать в другую вселенную? В самом светлом и счастливом воспоминании? Где-то в середине или под конец любимой книги? В день свадьбы, в день рождения, возможно, в самый обычный день? Чудо случается всегда, если ждешь его, если веришь.

А где звучат самые искренние слова? Конечно, на лавочке в туманном Петербурге! Там, за пеленой дождя, как у бога за пазухой, все можно сказать, горе излить и добрые советы послушать. Но что чудо для одного, то тайна для другого. Счастье многоликое, как хочешь это понимай.

Но об этом еще не знает наша маленькая героиня. Она, ее родственники, соседи и несколько друзей едут в большом туристическом автобусе на экскурсию в город на Неве.

* * *

Как правильно рассудили взрослые: вместе дешевле, веселей и безопаснее. Давненько они собирались ехать, да все дела разные тормозили: то пес сбежал, то сын — двоечник, то огород дождями залило, то муж с перепоя в больницу попал. Мало ли дел житейских, а все-таки собрались. Водитель — Жорка — тоже из нашего поселка, уехал в город, поступил в техникум, уже устроился, теперь все места нужные знает. За какие коврижки автобус взял —