возбуждённые. Они выполнили боевую задачу, всё обошлось без потерь и тяжёлых ранений.

Командир разведывательного батальона сразу же по возвращении с боевого задания убыл в Суруби, чтобы оттуда, с узла связи, доложить командиру дивизии.

Старший лейтенант Годына тоже сначала крутнул ручку индуктора телефона ТА 57 и доложил своему командиру второго мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка майору Гузачёву.

Собравшись все вместе, бойцы бурно обсуждали прошедший вечер и ночь, вспоминая, кто и как действовал в бою, говорили о своих впечатлениях. Было приятно наблюдать за ними и слушать их рассказы. Наступила атмосфера всеобщего воодушевления, которое охватило всех после уничтожения каравана. Удивительно, но ни у кого и мысли не было о том, что они герои, что вступили в бой с превосходящими силами противника, с отрядами, в которых находились опытные душманы, наёмники и террористы, что предотвратили дополнительную серию терактов со стороны диверсионно-террористической группы, что спасли чьи-то жизни. Они просто достойно исполнили свой воинский долг. Настроение всем добавил сержант Безгодков, рассказывая историю про обезумевшего верблюда, о том, как испугался его молодой боец Митёк, как ловко и быстро действовал сержант Филимонов. Бойцы с уважением пожимали руку Филе, одновременно шутили, смеялись и подбадривали сконфуженного молодого бойца.

— Не грусти, салага, не переживай! У тебя всё ещё впереди! Кстати, в штаны со страху не наложил?

Шутки следовали одна за другой и уже были излишними. Солдат стоял неподвижно, потупив глаза в землю. Он надувал щеки, но на этот раз не обижался, относясь к шуткам снисходительно.

Увидев неожиданно появившегося командира роты, все прекратили шутки в адрес молодого бойца.

— Ваш юмор можно понять, но оставьте парня в покое! — сказал подошедший к бойцам старший лейтенант Годына. — В целом, он настоящий боец, а казус с верблюдом — это ерунда!

Ободрённый добрым словом, Митёк поднял руку и тут же задал вопрос:

— Разрешите, товарищ старший лейтенант?

— Ну что там у тебя, говори!

— Верблюдов с лошадьми жалко. Они ведь ни при чём, — тоскливо сказал Митёк.

— Если верблюды, лошади и мулы навьючены оружием с боеприпасами, а на них духи с автоматами сидят, то это уже не животные, а средство доставки вооружения, а также средство передвижения противника! Верблюды пришли сюда из Пакистана, неся на себе смертоносное оружие. Вот мы и вынуждены были их уничтожать вместе с их хозяевами. Это закон войны! — ответил командир роты.

— Это точно, товарищ старший лейтенант! А как же по-другому, — добавил сержант Филимонов.

— Ладно, ребята! Приводите себя в порядок: почистить оружие и приготовиться к обеду! — отдал распоряжение командир роты и направился к капонирам в сторону трассы отдать по радиостанции распоряжение старшине роты, чтобы тот централизованно организовал обед для бойцов двух постов роты, принимавших участие в ночном сражении.

В это же время по трассе из Суруби для захоронения убитых мчались машины и бронетранспортёры местного уездного царандоя с похоронной командой. Захоронить нужно было как можно быстрее, прежде, чем туда налетит стая хищных птиц.

Обслуживающий после боя свою боевую машину, Файзуло Тахтамурадов, окинув взглядом проехавшую колонну местных царандоевцев с представителями госбезопасности ХАД и похоронной командой, покачал головой. После чего с какой-то завистью сказал рядом стоявшим танкистам, которые не принимали участия в ночной операции:

— Много свежей верблюжатины и конины они увезут. Нам бы немного сейчас не помешало.

— Но, Файзуло, не от нас это зависит… Главное, что мы все живы и нет потерь! — произнес Безгодков.

Вскоре после доклада командиру дивизии из узла связи в Су-руби в приподнятом настроении вернулся командир 781-го отдельного разведывательного батальона, а через полчаса из Кабула прибыла его бронетехника.

Пока разведчики перегружали имущество, вооружение, боеприпасы, документы на свои боевые машины пехоты и бронетранспортёры, командир батальона подошёл к старшему лейтенанту Годыне, обнял его и сказал:

— Серьёзную боевую задачу мы с тобой выполнили! Результатами, думаю, останутся довольны на всех уровнях. Командир дивизии всем объявил благодарность, а особо отличившихся представят к наградам. А вот для тебя, Володя, есть настоящий сюрприз. На днях тебя, наконец, заменит уже новый командир роты. Это мой младший брат Борис. Так что закончилась твоя эпопея на афганской земле. До встречи в Союзе!

Старший лейтенант Годына взглянул в лицо Адаму Аушеву, на его упавшие щёки, на его глаза, в которых светились весёлые искорки радости от успешно завершённой боевой задачи, и сказал:

— Спасибо за хорошую новость, Адам Султанович!

На лице у старшего лейтенанта появилась испарина, по телу разлилась приятная теплота, а в глазах от радости блеснула слеза.

После убытия разведчиков старший лейтенант Годына дал возможность всем участникам боевой операции отдохнуть. Уставшие и измученные, но радостные бойцы через пять минут забылись в тяжёлом и крепком сне.

Командир роты, несмотря на усталость, чувствовал себя бодро, настроение улучшилось после известия, что на днях будет замена. Он улетит, наконец, в Союз, на Родину, к своей семье. Спать уже не хотелось, сон улетучился от мыслей, что вот и закончился для него последний бой, скоро он увидит жену, сына и родителей.

Проверив боевое охранение, он направился к своей БМП, где его поджидал сержант Безгодков.

— Товарищ старший лейтенант, я для Вас постель постелил в десантном отсеке. Вы здорово намотались за эти дни. Отдохните немного, — сказал Безгодков.

— Спасибо огромное, Рыжий, ты настоящий мужик! На тебя всегда можно положиться, — ответил Годына и решил на пару часов прилечь отдохнуть.

Был самый полдень, июльское солнце палило нещадно. Рядом рокотом двигателей многочисленных колонн непрерывно шумела трасса. Изредка слышались далёкие взрывы и выстрелы.

После изнурительных двух дней ожидания каравана и тяжёлого ночного боя бойцы двух постов роты вповалку отдыхали на открытом воздухе под маскировочной сетью оборудованного на время боевой операции командного пункта, в тени шелковицы.

По распоряжению командира роты старшего лейтенанта Годыны и по согласованию с командиром батальона, чтобы сразу накормить всех бойцов, прибыла полевая кухня во главе со старшиной роты старшим прапорщиком Сорокапудом. Старшина развернул её на возвышенности возле пункта приёма пищи. К приготовлению пищи он привлёк кухонный наряд из миномётного расчёта, не выезжавшего на боевое задание, и нештатного повара, молодого бойца, ставшего местной знаменитостью, Митька.

Митёк, уже отошедший от ночного стресса, был благодарен за оказанное ему доверие. На полевой кухне ему пришлось готовить впервые, поэтому он, несмотря на усталость, со старанием под руководством старшины осуществлял закладку продуктов. Обед готовили тщательно, около двух часов, учитывая все тонкости.

— Классный обед получится, — поглаживая свои пышные усы, приговаривал старшина, вдыхая в себя аромат, исходящий от котлов.

Митёк во всём