знаний. Петр I, придававший огромное значение развитию математических и инженерных наук, построил оружейные заводы и учредил артиллерийскую и инженерную школы, однако если преподавателями в этих школах стали новые люди, то производством орудий по-прежнему в основном занимались старые пушечные мастера. В артиллерийских и инженерных частях состояли по большей части люди незнатного происхождения. Европейцы (и турки) высоко оценили действия русской артиллерии уже в самом начале Северной войны – в ходе второй осады Нарвы.

Другим вспомогательным соединением русской армии был флот, который, несмотря на свои размеры, действовал наиболее успешно во взаимодействии с сухопутными частями. Русский флот сыграл важную роль в Северной войне, однако расходы на его строительство и содержание были несоразмерны той пользе, которую он приносил. До самой своей смерти в 1725 году Петр I был главной, если не единственной, движущей силой русского флота. Благодаря его энтузиазму и поддержке в России появилась аллегория «государство-корабль», получившая распространение в многочисленных книгах, гравюрах и других объектах культуры, а морская терминология прочно вошла в речь придворных. Однако лишь малая часть населения Российской империи действительно проявляла интерес к мореплаванию и флотской службе.

В области оружейного производства и военного образования ресурсы Петра – как экономические, так и кадровые – были очень ограничены. Отливка пушек или быстрый пошив мундиров для всей армии обходились казне в колоссальные суммы. Однако при наличии небольшого штата технических специалистов и достаточных денежных средств задача по подготовке новых кадров и строительству оружейного завода по готовому образцу была вполне решаемой.

И без того огромная Российская империя продолжала экспансию на Кавказ, в Сибирь и по другим направлениям, однако Петр извлек важный урок из геополитической истории Восточной Европы. Незащищенность обезлюдевших центральных регионов Русского государства делала его уязвимым. Теперь в мирное время расквартированные на постой войска обороняли сердце России: Москву, Санкт-Петербург, города Золотого кольца326 и близлежащие области. Петровская армия могла совершать дальние походы в Персию, Центральную Азию и на принадлежащие Османской империи Балканы, однако за защиту бескрайнего русского пограничья отвечали в основном гарнизонные войска. Основные силы русской армии обороняли центральные области государства. В некотором смысле это означало сокращение и перенаправление военных сил, произошедшие после правления Алексея Михайловича.

Главным итогом реформ Петра стало то, что после Полтавской битвы русская военная машина более-менее бесперебойно функционировала не в течение одного сезона, кампании или даже отдельно взятой войны, а постоянно. К концу правления Петра I почти все русское дворянство – как мелкопоместное, так и высшая знать – было интегрировано в петровскую военно-административную систему, существовавшую уже четверть века. Древние аристократические роды, которые до последнего времени неприязненно или даже враждебно относились к внутренней политике Петра, теперь получили больше власти в правительстве и при дворе. Было похоже на то, что преобразования Петра переживут своего создателя. В русской правящей элите установилось политическое равновесие: врагам петровских реформ (аристократам) противостояли как старые фавориты царя (А. Д. Меншиков), так и новые люди при дворе – и родовитые дворяне, и простолюдины (П. И. Ягужинский). Табель о рангах кодифицировала новую военно-административную иерархию. Условием чинопроизводства стали теперь личные заслуги и выслуга лет; это привело к уменьшению числа иностранцев на русской службе и демократизации русского потомственного дворянства. Увеличилась социальная мобильность, и все большее количество людей было заинтересовано в сохранении этой системы. И новые правила в значительной степени защищали прежние дворянские привилегии, а служба в офицерском корпусе сулила хорошее жалованье и открывала широкие карьерные перспективы [Рабинович 1973; Kollmann 1999: 224, 233].

Петру удалось добиться не только социальной и политической стабильности, но и выправить финансовое положение России. Новая Областная реформа, а также введение подушного налогообложения и постойной повинности позволили изыскать средства, которых почти хватало для содержания русских вооруженных сил. Если же собранных налогов и других поступлений все же оказывалось недостаточно, военные команды, занимавшиеся взысканием подушной подати, жестокими методами сами обеспечивали собственный прокорм.

И все же, когда правление Петра I подошло к концу, существовал большой риск того, что эта система, в сохранности и стабильности которой было заинтересовано так много людей, все равно может рухнуть. Несмотря на всю сбалансированность и дальновидность петровской Табели о рангах, некоторые знатные роды по-прежнему были недовольны ее условиями. Последние изменения, касавшиеся Правительствующего Сената и состава коллегий, были совсем свежими и не прошли проверку временем. Новые фискальные требования ненавидели не только крестьяне, придавленные непомерным налоговым гнетом, но и помещики, жаловавшиеся на слишком большой размер подушной подати и самоуправство военных сборщиков. Доведенные до отчаяния притеснениями крестьяне массово пускались в бега и становились разбойниками; одно за другим вспыхивали восстания и бунты под предводительством так называемых атаманов. Поэтому сохранение петровской военной организации в равной степени зависело как от военной, так и от внутренней политики его преемников.

Заключение

Россия без Петра327

В 1722 году Петр I подписал указ о престолонаследии, отменявший древний обычай передавать русскую корону прямым потомкам по мужской линии; теперь монарх мог сам назначать себе преемника, не полагаясь на волю случая. Тем не менее на момент своей смерти в январе 1725 года Петр так и не выбрал следующего императора или императрицу. На русский престол взошла вторая жена Петра, Екатерина I, однако этот выбор был далеко не однозначным. Ближний круг покойного императора раскололся надвое: родовитая знать в большинстве своем поддерживала кандидатуру внука Петра, царевича Петра Алексеевича. Однако при поддержке А. Д. Меншикова и окружения герцога Голштинского, будущего зятя императрицы, наутро после смерти Петра новым русским монархом была провозглашена именно Екатерина. Хотя Екатерине удалось не допустить раскола политической элиты империи, она, что и неудивительно, не обладала такими авторитетом и властью, как ее покойный супруг. Вскоре после ее смерти в 1727 году Меншиков был свергнут и сослан в Сибирь, и в силу вошел клан Долгоруких, которые фактически управляли государством весь недолгий срок царствования юного Петра II (годы правления 1727–1730). В результате в течение по меньшей мере пяти лет после смерти Петра Россия была лишена лидера, который обладал бы достаточными волей и влиянием, чтобы продолжать военные (и прочие) реформы первого русского императора328.

На первый взгляд, военное устройство Российской империи и во второй половине 1720-х годов оставалось таким же, как и при Петре. Так, численность русской армии, ее структура и расквартирование в этот период почти не изменились по сравнению с 1724–1725 годами. Полки полевой армии, многие из которых были драгунскими, по-прежнему состояли на постое в тех же губерниях, куда они были определены после окончания Северной войны (или, в некоторых случаях, в 1723 году). Эти полки защищали сердце русской империи, а в недавно захваченных персидских крепостях на Каспийском море были размещены части Низового пехотного корпуса. Помимо полевой армии, вооруженные силы России располагали гарнизонными войсками и полками ландмилиции; 40 % гарнизонных частей были сосредоточены на Балтике, а ландмилиция защищала от набегов южное пограничье. Большинство полевых и гарнизонных полков состояли на постое и кормились за счет ежегодно взимаемой подушной подати; гвардия существовала на сибирские деньги, Низовой корпус содержали персидские провинции, а ландмилицию – государственные крестьяне, платившие подушную подать по особой ставке. Флот – по крайней мере, на первый взгляд – оставался таким же, как раньше. Рекрутские наборы, проводившиеся приблизительно раз в 1,7 года, позволяли русской армии оставаться такой же большой, как и в петровское время. В 1726 году в российские вооруженные силы было призвано больше новобранцев, чем когда