персонализированный мыслящий субъект вне биологической оболочки. Это самый дерзкий эксперимент в истории человечества. И он необходим не любопытства ради, а чтобы обеспечить нам контроль над экосферой. Человеческих возможностей, как вы знаете сами, страшно не хватает для решения задачи. Поэтому торопитесь, иначе конец.

– Чего хотелось бы мне знать, – вклинилась Ольга, – так это где может жить такой мыслящий небиологический субъект?

Лю Ксифенг не возмутилась, а терпеливо пояснила: – Внутри пространственной аномалии… Да не о том вы вообще думаете! Если вы одолеете в себе лень, то можете рассчитывать на некоторый результат с годами!

Мужчина на кошачьем экране помахал рукой и погас. И случилось в ту же минуту явление. Отворилась дверь и вплыла женщина с белоснежной головой и взглядом, словно железо. Она была похожа на влетающую в волну головой вперед фигуру на корабельном бушприте. Вошедшая испепеляющим взором окинула Ольгу в упор – разве что лорнета ей не хватало для полноты мизансцены.

Китаянка отрекомендовала ей студентку. Женщина же оказалась не с бушприта, а старшей преподавательницей кафедры экспериментальных экосистем. А кроме того – сотрудницей закрытого правительственного проекта, и «куратором от Озерной Плазы», как позже по секрету шепнула Ольге профессор Ксифенг.

Куратор назвала свое имя с ощутимым акцентом:

– Орыся Теслюк. Обращение прошу использовать без отчества. Вы хорошо подумали? Готовы ли вы подключиться к работе? И главное, понимаете, что может получиться?

– Да, понимаю, – ответила Ольга. – Работа займет несколько лет. А я все решила.

– Решила она! А вот я против! – фыркнула седовласая фурия. – Молоды вы слишком, надо хотя бы лет двадцать повременить, поработать, набраться опыта, получить хотя бы кандидатскую степень!

Сердце у Ольги обмерло, но отступать уже было нельзя, и она решила сделать все, чтобы не вылететь с позором из проекта.

В апреле профессор Лю Ксифенг изловила ее за локоть в коридоре, спешащую на тренинг, и отбуксировала срочно в деканат. Там дожидались Ольгу молниеподобная Орыся Теслюк и оглушительная новость.

– Решение о составе экспериментальной группы принято. Я, подчеркну это, была против, потому что вам, студентке, предстоит в этом году защита диплома. Увы, ко мне не прислушались, и вы тоже зачислены. Мои соболезнования. Постарайтесь не завалить дипломную работу, пожалуйста. Вам дано согласие на эксперимент с вашим же участием в качестве подопытного организма.

Похоже, дама-куратор была недовольна, хотя и держала себя в руках.

Вот тебе и волк в баснях, подумала Ольга. Кто бы знал заранее, что судьба сама обернется таким хищником, да еще к нему самой, добровольно отправляешься в пасть… Она сама не поняла, как оказалась на кафедре биосферы и сидела в углу, словно в обмороке. Ей дали воды.

– Но… Как-то это неожиданно. Это что же такое, – в изумлении только и смогла пролепетать Ольга, когда начала соображать. – Какие последствия это даст? Не материальный объект, а функция?

– А я что говорила? Именно я просила подумать! – заметила китаянка. – Делу теперь дан ход. Я не думаю, что ты изменишься сильно как личность, хотя получишь совершенно новую природу, но зато люди получат надежду попросту выжить.

– Что, настолько все плохо? Я про эту, геополитику?

Профессор кивнула. Ее восточные глаза, как всегда, смотрели без выражения. Чего никогда и никому невозможно было угадать – так это направления ее мыслей.

С календаря облетело еще несколько листков, и в августе подошло время преддипломной практики. Пролистав черновик диплома, профессор Лю Ксифенг взбеленилась. Мало того, китаянка была в неистовстве – вообще-то несочетаемы эти слова, но именно в данном случае они сошлись в сгусток импульсивного возмущения, как фосфорные лучи в гиперболоиде. Лю Ксифенг явилась под вечер в общежитие и начала буянить.

– Девушка! – кричала она взволнованно и хрипло. – Куда вы лезете, включите голову, наконец!

Она подпрыгнула и принялась трясти Ольгу за руку, будто стремясь ее оторвать:

– Ты что, – крикнула она, – согласилась участвовать в… Они же людей отправляют под нож, на верную гибель!

– Я вижу, что другого выхода у меня нет. Что, черновик никуда не годится? –спросила Ольга.

– Ну ты и впрямь чокнутая! Черновик-то хорош, но это же смертный тебе приговор! Знаешь, сколько человек тронулось умом на этом проекте? Сколько ученых и техников буквально надорвались над решением этой задачи, и многие лечатся до сих пор? Куда ты лезешь, глупая девчонка, неразумная!

– Я же подписала протокол. Теперь в группе на единицу больше.

Китаянка-профессор нещадно затянулась сигаретой и спряталась на минуту в сизой слоистой пелене.

– Ну что ж, добро пожаловать из пролога в первый акт геокатастрофы! – сказала она гораздо спокойнее и выпустила длинную струю синеватого дыма.

Ровно через полгода после защиты Ольгу оповестили, что со дня на день начнется работа в закрытой лаборатории. При этом у нее укрепилось давно возникшее ощущение, что ее негласно вели к этому едва ли не с самого дня пробуждения в туннеле.

– Теперь нужно расписаться, чтобы получить допуск, – сообщила Орыся Теслюк, пригласив Ольгу в свой кабинет с бронедверью, как на крупповском сейфе.

– Куда и зачем допуск?

– Я с вас удивляюсь! – Проскакивали иногда у этой дамы простонародные выражения. – Вы разве не расписались о неразглашении? Подключают вас к проекту.

– Что за проект?

– Закрытая программа «Нейтронный Феникс».

До чего восхитительны стриженые гладко газоны возле учебного корпуса, трава морозостойкая и зеленеет едва ли не до Нового года, серебристая от инея. На краю газонных полей – аккуратные карлики-деревца, а возле них неспокойные тени. Самодельные плакаты из картона и тканевые растяжки на ветру: «Хватит уродовать молодежь!», «Закрыть лженаучную программу новых фашистов!», «Стоп Модератор!», и даже «Руки прочь от наших детей!».

Стоило Ольге подойти к кустам, оттуда вылетел оглушительный разбойничий свист.

– Вон, идет, она из этих – я знаю! – взвыл истеричный фальцет, и зябнущие на стылом ветру закутанные в шарфы фигуры перестали приплясывать на асфальте и стали окружать Ольгу на ходу.

– Вышагивает как добрая, ишь! – с ненавистью заорали ей в спину.

– Ведьма! – взвился прежний кликушеский тонкий голос и сорвался в запредельный, ультразвуковой визг. Заулюлюкали, засвистели в пальцы громко, и в ее сторону полетела пустая пластиковая бутылка. Ольга подняла воротник пальто и быстрее зашагала к учебному корпусу.

Товарищ Первый вещал ей с экрана:

– Ваша азиатская пифия не желает видеть главного – что без этого отчаянного решения все мы обречены. Без вариантов. Добро пожаловать в коллектив!

В ту ночь ей приснился дом. Талица. Талый ключ. Теплое, талое нечто мерещится от этого слова. Оттепель, оранжерея. Но здесь совсем не была теплица и уж тем более не оранжерея.

***

Лабораторный комплекс «Минус-башня» был частью подземной бункерной