ранеными во время всех контрнаступлений для захвата «Югетт-1». На фоне этого в уравнение можно было включить два фактора. Во-первых, тот факт, что прошлой ночью на парашютах были сброшены всего восемьдесят человек подкреплений. Во-вторых, северная часть аэродрома, с учетом траншей коммунистов, которые теперь пересекали ее, была в любом случае бесполезна в качестве зоны выброски. Генерал де Кастр согласился с мнением Лангле о ситуации и в 18.20 решил эвакуировать «Югетт-6» в течение следующей ночи. В то же время, он запросил у Ханоя максимальные усилия в воздухе для поддержки операции по эвакуации. Трудно судить, имело ли оставление «Югетт-6» серьезные недостатки в аргументах по состоянию на 18 апреля. Решение, по-видимому, принималось двумя офицерами сухопутных войск без консультации с офицером по воздушным операциям, майором Гереном. За потерей ОП «Югетт-6» сразу последовало приближение зенитной артиллерии и пулеметов противника к взлетно-посадочной полосе. Это сделало полеты транспортных самолетов по заданному курсу еще более опасными чем раньше, и таким образом, существенно повлияло на способность Дьенбьенфу выжить.

Помимо подразделений 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка, которые снова столкнулись с решительными прощупыванием коммунистов на «Элиан-1» и позже в тот же день контратаковали, Бижар в 20.00 повел для прорыва на «Югетт-6» основную часть 1-го парашютного батальона Иностранного легиона, подразделения 8-го ударного парашютного батальона и отряды из 1-го батальона 2-го полка Иностранного легиона с двумя танками. В 22.00 Бижар и его оперативная группа достигли траншеи противника, блокирующей аэродром на широте «Югетт-1». На самом деле слово «траншея» было больше не применимо, потому что коммунисты отрыли настоящую систему траншей, состоявшую из нескольких отдельных линий, обращенных как к окруженному опорному пункту, так и к основному узлу сопротивления, из которого должны были исходить контратаки. К 22.00 оперативная группа наконец пробилась через две линии траншей, но, по словам полковника Лангле «выдохшись, без людей и боеприпасов».

Пасхальное воскресенье, 18 апреля 1954 года

Четыре часа спустя, в 02.00 18 апреля, после того как Бижар бросил в бой все подразделения, которые еще можно было наскрести — а именно, слабую роту его собственного 6-го колониального парашютного батальона и еще одну роту марокканских стрелков из 1-го батальона 4-го полка марокканских тиральеров, атака полностью захлебнулась. Отряд прорыва, оказавшиеся частично на открытом аэродроме, а частично в недавно занятых окопах коммунистов, начал нести тяжелые потери. С рассветом французы отступили к системе блиндажей, строившейся саперами в дренажной канаве аэродрома, под названием «Опера», которая обеспечивала некоторую защиту от снарядов противника, несмотря на то, что подтопление было серьезной проблемой. Другая часть отряда прорыва отошла на запад за «Югетт-1», где саперы также сооружали новую небольшую позицию для удержания перекрестка к северу от «Югетт-2». В 07.30 даже крутой Бижар, человек, который вероятно, дольше всех верил, что у Дьенбьенфу есть шанс выжить, был готов признать, что попытка спасти «Югетт-6» провалилась и что новая попытка может поглотить людей и припасы в намного большем размере, чем любая выгода, которую можно было бы извлечь из спасения даже нескольких защитников «Югетт-6».

Бижар оставил майору Клемансону неприятную задачу, сообщить по рации Бизару, что ему придется прорываться самостоятельно, если это возможно. Но никто не упрекнет его, учитывая количество раненых, если ему придется их оставить, или, учитывая ничтожно малые шансы на прорыв с «Югетт-6», сдаться противнику. Чтобы быть уверенными в том, что коммунисты не поймут сказанного, весь разговор по рации между двумя офицерами проходил на английском языке. Но для молодого Бизара и его смешанной команды из иностранных легионеров, французских и вьетнамских десантников, о сдаче не было и речи. Он сообщил Клемансону, что попытка прорыва будет предпринята ровно в 08.00. Было принято решение прорываться широким фронтом, используя в основном ручные гранаты, оставив при этом всех раненых и все тяжелое вооружение противнику.

Чтобы защитить себя от воздействия осколков собственных гранат, большинство людей закрепили на груди и на спине частично заполненные мешки с песком, когда они выстроились лицом на юг в своей собственной передовой траншее всего в тридцати метрах от передовой коммунистов. Они знали, что прорыв будет трудным, но бойцы Бизара, по крайней мере, пользовались тактическим преимуществом, так как Вьетминь ожидал прорыва спасательного отряда с юга, не веря, что измученные уцелевшие на «Югетт-6» в их ослабленном состоянии предпримут что-либо столь отчаянное как прорыв. И поскольку сами коммунисты рассчитывали использовать свою траншею для окончательного штурма «Югетт-6», между ними и французским гарнизоном не было ни колючей проволоки, ни мин. Более того, ранний утренний туман, который, как обычно, покрывал большую часть долины, скрывал передвижения французских войск на «Югетт-6» от противника.

Наконец, по приказу Бизара, тонкая линия перелезла через бруствер траншеи. Под прикрытием своих ручных гранат и последней автоматической винтовки сержанта Иностранного легиона Ганзера, который, будучи раненым, вызвался остаться и прикрыть своих товарищей (и который погибнет через несколько минут от огня противника), они перепрыгнули через траншею коммунистов и головы бойцов Вьетминя и помчались на юг, в направлении передовой французов в 300 метрах. На правом фланге взвод сержанта Йозефа Франца наткнулся на траншею, заполненную бойцами Вьетминя и остановился, как вкопанный. На короткое мгновение воцарилась тишина, так как никто не выстрелил. Затем, голос со стороны Вьетминя сказал по-французски: «Опустите оружие! Сдавайтесь!» Это разрушило чары. На стороне французов легионер завопил «В атаку!» и бросил гранату в плотно забитую траншею противника. Загипнотизированный взвод Франца перепрыгнул через траншею, потеряв несколько своих людей и присоединился к остальному отряду Бизара.

Туман быстро рассеивался, и выживание заключалось в том, чтобы опередить огонь противника, в то время как французские тяжелые минометы, стрелявшие поверх голов бегущих с «Югетт-6», прижимали вражеских пулеметчиков. Лейтенант Берго, командир 1-й воздушно-десантной роты тяжелых минометов Иностранного легиона на ОП «Клодин», отчетливо помнит, что бойцы Бизара кричали и пели, когда они мчались на юг по совершенно пустым стальным плитам аэродрома, а некоторые испанские анархисты пели хорошо слышимую детскую песенку:

«Если мать твоя,

Ищет короля,

Их найдешь четыре

В карточной колоде»

Неизвестно, сколько человек пытались прорваться, так как их было трудно сосчитать, и не было точно известно, сколько из них было ранено или убито во время последнего прорыва. Но когда Бизар собрал в 10.40 своих людей на «Югетт-2», стали отчетливо видны точные размеры кровопролития: небольшой отряд потерял 106 убитыми, 49 были ранены, включая лейтенантов Кузена и Вайнбергера, 79 человек пропали без вести. Среди погибших были два лейтенанта, Франсуа и Донадье, которые почти месяц прослужили в гарнизоне «Югетт-6» и буквально за день до