Край глубочайшего рва без усилья ногами обрушил

И середину засыпал, и путь уравнял для троянцев

Длинный, такой ширины, насколько копье пролетело б,

Если б, чтоб силу свою испытать, человек его бросил.

Хлынули дружно фаланги вперед. С драгоценной эгидой

Шел Аполлон перед ними. Он стену ахейцев разрушил

Так же легко, как песок рассыпает близ моря ребенок,

Если, себе что-нибудь из песка для забавы построив,

Снова, играя, свой труд рассыпает рукой и ногою.

Так же, блистающий Феб, ты рассыпал большой и тяжелый

Труд аргивян, а самих обратил их в поспешное бегство.

Подле судов удержались от бегства ахейские мужи.

Там ободряли друг друга они и, высоко поднявши

Руки ко всем богам, горячо и усердно молились.

Нестор Геренский, защита ахейцев, молился всех жарче,

Обе руки простирая наверх к многозвездному небу:

«Если, отец наш, когда-либо кто в изобильном пшеницей

Аргосе, тучные бедра быка иль барана сжигая,

О возвращеньи молился тебе, и молитву ты принял, —

Вспомни о том и гибельный день отврати, Олимпиец,

Не предавай аргивян на погибель сынам Илиона!»

Так говорил он, молясь. Загремел промыслитель Кронион,

Внявши горячим молитвам геренского старца Нелида.

Но, услыхав грохотанье эгидодержавного Зевса,

Жарче враги на ахейцев набросились, вспомнив о битве.

Так же, как вал громозвучный широкодорожного моря

Выше бортов корабля поднимается, двинутый страшной

Силою бури, высоко вздымающей волны морские,

Так устремились троянцы с неистовым криком чрез стену,

Бурно погнав лошадей. Пред кормами судов загорелся

Бой рукопашный на пиках. Одни с колесниц нападали,

Те ж с высоты кораблей своих черных, на палубе стоя,

Пиками били врагов, — огромными, сбитыми крепко,

С медным концом; в кораблях берегли их для боя морского.

Долгое время, покуда ахейское войско с троянским

Билось еще пред стеною, вдали от судов быстроходных,

У Еврипила Патрокл оставался. Беседой своею

Дух он его услаждал и ему на жестокую рану

Средства целебные сыпал, смягчавшие черные боли.

Но, увидав, что троянцы уже нападают на стену,

Что меж данайцами бегство возникло и громкие крики,

Тяжко Патрокл зарыдал и, руками по бедрам ударив,

Так сказал Еврипилу, глубоким охваченный горем:

«О Еврипил, не могу я с тобою, хотя б и желал ты,

Долее здесь оставаться! Решительный бой наступает!

Пусть же товарищ тебя развлекает, а сам к Ахиллесу

Я поспешу, чтоб его побудить на сраженье. Кто знает?

Может быть, с помощью бога, речами своими удастся

Дух мне его взволновать: уговоры доходчивы друга».

Так он промолвил, и ноги его понесли. Аргивяне

Против врагов наседавших стояли упорно, однако

Их от судов отразить не могли, числом хоть и меньших.

Но не могли и троянцы, прорвавши фаланги данайцев,

До чернобоких судов и ахейских становий проникнуть.

Как по шнуру бревно корабельное точно равняет

Опытный плотник-строитель, который прекрасно и тонко

Знает искусство свое, обученный Палладой-Афиной, —

Так же точно равнялась борьба меж троян и ахейцев.

А за другие суда сражались сраженьем другие.

Выступил Гектор навстречу Аяксу, богатому славой.

Труд они оба несли пред одним кораблем, но напрасно

Этот старался защитника сбить и факел подбросить,

Тот же — его отразить: божеством был Гектор приближен.

Клитиев сын Калетор, огонь к кораблю подносивший,

Острою пикою в грудь поражен был Аяксом могучим;

С шумом он грянулся оземь, и факел из рук его выпал.

Гектор, когда увидал, что двоюродный брат его милый

В пыль перед судном упал чернобоким, пронзенный Аяксом,

Голосом громким вскричал, призывая троян и ликийцев:

«Трои сыны и ликийцы, и вы, рукопашцы-дарданцы!

Не отступайте из битвы среди тесноты этой страшной!

Но Калетора спасайте, чтоб снять не успели ахейцы

Славных доспехов с него, в корабельном погибшего стане».

Так он сказал и в Аякса ударил блестящею пикой,

Но промахнулся, — попал в Ликофрона, Масторова сына,

Родом с Киферы. Товарищем был он Аякса и в доме

Жил у него, ибо мужа убил он в Кифере священной.

В голову Гектор его, близ Аякса стоявшего, пикой

Острой над ухом ударил. И навзничь с кормы корабельной

На землю в пыль Ликофрон покатился, и члены расслабли.

Ужас Аякса объял Теламония. Брату сказал он:

«Тевкр, дорогой мой, погиб перед нами наш верный товарищ,

Пал Масторид, который, пришедши в наш дом из Киферы,

Нами всегда почитался не меньше родителей милых.

Гектор его крепкодушный убил. Но где ж твои стрелы,

Быстро несущие смерть? Где лук, тебе Фебом врученный?»

Так сказал он. Аякса послушался Тевкр и немедля

С луком упругим в руках и с колчаном, набитым стрелами,

Стал близ Аякса и быстро стрелять принялся по троянцам.

Клит был им поражен, блистательный сын Писенора,

Пулидаманта товарищ, Панфоева славного сына,

Вожжи державший в руках; конями тогда был он занят,

Правя туда колесницу, где гуще теснились фаланги,

Тем угождая троянцам и Гектору; быстро, однако,

Гибель пришла к самому, и никто от нее не избавил.

Сзади Клиту вонзилась стрела многостонная в шею.

Он с колесницы упал. И, пустою гремя колесницей,

Кинулись кони назад. Владыка заметил тотчас же,

Пулидамант, и навстречу коням направился первым

Протиаонову сыну он их передал, Астиною,

Строго ему приказав с конями поближе держаться,

Глаз не спуская с него. И в ряды передних вмешался.

Тевкр другую стрелу против Гектора в медных доспехах

Вынул. Заставил бы он его бой прекратить пред судами,

Если б, стрелою пронзивши, лишил середь подвигов жизни.

Но от ума не укрылся он мудрого Зевса, который

Гектору помощь давал, а Тевкру отказывал в славе.

Метился в Гектора Тевкр. Вдруг на луке его превосходном

Новую Зевс тетиву оборвал. И стрела полетела

Тяжеломедная вбок. И лук из руки его выпал.

Тевкр содрогнулся от страха и брату Аяксу промолвил:

«Горе! В ничто божество превращает все замыслы наши!