области. По его опыту, сильные игроки — люди, драконы или духи — не отпускали активы как Марси, когда получали их. Они доставляли ее в СЗД сейчас, пока это было в их интересах, но Джулиусу было не по себе от того, что могло случиться потом.

— Ты можешь расслабиться? — Марси закатила глаза. — Ты так переживаешь. Все будет хорошо. Все знают, что это разовое мероприятие, чтобы спасти Призрака. Как только он снова наберется сил, я вернусь к тебе. Если повезет, мы справимся за несколько часов, я вернусь на гору к голосованию завтра.

— Иен пытается передвинуть его на сегодня, — сказал Джулиус. — Но это не важно. Когда бы ты ни вернулась, я буду рад, особенно, если поскорее. Я скучаю по тебе.

Он не хотел говорить последние слова. Сентиментальные слова вылетели сами, и лиц Джулиуса вспыхнуло. К счастью, бинты почти все скрыли, но не скрыли то, что он вел себя как угрюмый, навязчивый идиот. Но, пока он ругал себя за глупости, Марси отреагировала на его слова иначе.

— И я скучаю, — тихо сказала она, смущенно улыбнулась ему, и он забыл обо всем. — Я знаю, мы почти не говорили последние несколько дней, но пока мы говорим на эту тему, я хочу, чтобы ты знал, что я… это…

Она убрала волосы с глаз нервно, но Джулиус не двигался. Он не осмеливался дышать, чтобы не пропустить даже доли секунды того, что пыталась сказать Марси. Она не успела попробовать, что-то черное и пернатое пролетел перед камерой телефона, и они оба вздрогнули.

— Зараза, — буркнула она, бросив на что-то недовольный взгляд. — Мы не одни.

— Так прогони его, — взволнованно сказал Джулиус, склоняясь в кровати. — Прошу, продолжай.

— Такого я прогнать не могу, — она раздраженно выдохнула. — Но это, наверное, к лучшему. Я не хотела говорить это по телефону. Мы закончим это, когда я вернусь завтра, без зрителей.

Странное карканье прозвучало с ее стороны, но Джулиус едва его слышал. Как только Марси пообещала, что они продолжат это завтра, наедине, его бедное сердце забилось так сильно, что он поражался, как не запищал монитор пульса у его кровати.

— Я буду ждать тебя, — быстро сказал он. — Клянусь, Марси, как только голосование закончится, мы устроим отпуск от всего. Я полечу с тобой, куда захочешь.

— Звучит райски, — с тоской сказала она. — Не могу дождаться, — странное карканье повторилось, и Марси закатила глаза. — Мне нужно идти. Удачи с голосованием. Позвонишь мне, когда это пройдет?

— Хорошо, — пообещал он. — И, прошу, будь осторожна.

— Эй, — сказала она. — Это я. Я — всегда профессионал, и я — человек. Мы не пульсируем магией, как вы, и нас в СЗД девять миллионов. Я буду стеклянной иглой в стоге сена. Алгонквин даже не узнает, что я там.

Джулиус надеялся, что она была права. Ему все еще не нравилось, что она летела в СЗД, но, как она и сказала, выбора не было. Частью любви к Марси был уважение к ее связи с ее духом, и если Призраку нужно было помочь, он не будет ей мешать. Он только надеялся, что не сойдет с ума от тревоги.

— Просто… прошу, будь осторожна, — повторил он. — И звони. Когда есть время, даже если нечего сказать, я буду рад послушать твой голос и знать, что твоя голова не на копье Алгонквин.

— Оу, это мило и ужасно, — сказала она, смеясь. — Это и тебя касается. Восстановись и постарайся больше не давать драконам трепать тебя, иначе ничего не останется к моему возвращению.

— Я постараюсь, — пообещал он.

Одному из них пора было прощаться, но Джулиус не хотел делать это. Марси тоже медлила, не хотела это делать. Но, хоть Джулиус был рад сидеть и смотреть на нее вечность, было ясно, что она уже не была одна. Они избегали прощания, а большое черное пятно, мелькавшее раньше, запрыгнуло на спинку сидения Марси. Силуэт склонил голову к камере ДР, и Джулиус увидел, что это была птица. Точнее, ворон, и большой. Куда больше, чем могла быть птица. Он уже открывал рот, чтобы спросить, был ли это Ворон, дух, когда птица стала тянуть нетерпеливо Марси за волосы.

— Ты можешь прекратить? — рявкнула она, отмахиваясь от птицы. Она повернулась к Джулиусу с виноватым видом. — Мне пора. Береги себя. Увидимся завтра.

— До завтра, — ответил он. — И, Марси, я…

Звонок оборвался, не дав ему закончить, и он лег на кровать со вздохом. Он смотрел на телефон, пытался подсчитать, когда будет приемлемо позвонить ей еще раз, когда дверь открылась.

Он с улыбкой поднял голову, ожидая, что это был Фредрик с добавкой, но порог пересек не Ф. И не Иен, пришедший забрать его, даже не Челси или Боб. Это был последний дракон, кроме Бетезды, которого Джулиус ожидал тут увидеть, но это явно Дэвид прошел в его комнату, на красивом лице была непоколебимая улыбка политика. Джулиус невольно потянулся к мечу.

* * *

— Это было необходимо? — Марси потирала голову.

— Абсолютно, — Ворон спрыгнул на кожаное сидение напротив нее в конце шикарного военного самолета генерала Джексон. — Я видел, как твой вид проходит ритуал ухаживания миллионы раз, и я видел, что ты собиралась сделать критическую ошибку.

Она вздохнула.

— Какую?

— Не признавайся дракону в симпатии первой, — мудро сказал он. — Даже если это правда, эти слова дарят им власть над тобой, а ты знаешь, какими становятся драконы, когда им даешь власть.

Марси вздохнула сильнее. Это не касалось Джулиуса, но было бессмысленно объяснять их уникальные отношения старому и далекому от нее Ворону. Наверное, так было даже лучше. Если она хотела набраться смелости и признаться Джулиусу, она хотела сделать это в лицо, чтобы получить то, что произойдет дальше. Она не хотела, чтобы у этого были зрители, так что Марси сказала себе радоваться, что им придется подождать. Она повернулась к Ворону, чтобы узнать, чего он хотел.

— Задать вопрос, — он повернул к ней каждый черный глаз по очереди. — Ты, похоже, знакома с Пророком Хартстрайкеров. Ты хорошо его знаешь?

— Мельком, — она тряхнула головой. — Он любит врываться порой в наши жизни и приносить загадки.

— Это фишка пророков, — Ворон кивал. — А его… спутница, скажем так? Ты видела ее раньше?

— Ты про голубку? — Ворон кивнул, и она задумалась. — Она с ним, сколько я его знаю. Около шести недель, если честно, но никто не удивлен ей, значит, она с ним уже какое-то время.

Или драконы так привыкли к странностям Боба, что не реагировали уже на такие вещи, как голубь