— Ты сделал из человека конструкцию из любопытства? — поразилась Марси.

— Потому я делаю многое, — Ворон пожал плечами. — Я знаю, вечность людям понять сложно, но это моя реальность. Если у меня закончится то, что мне любопытно, моя жизнь станет невыносимо скучной, и я буду в беде.

Это казалось странной причиной делать первого киборга, наполненного магией, но Марси достаточно знала о Вороне, чтобы понимать, что он не врал. Она не успела задать еще вопрос, дверь в конце самолета открылась, и мокрая генерал Джексон прошла в кабину.

— Все чисто, — спокойно сказала она, стряхивая воду с лица, словно она прогулялась под дождем, а не стояла на самолете, пока он летел на большой высоте. — Громовая птица знал о нашем доступе, но заставил меня произнести код четыре раза.

— Я рад, что в этот раз в самолет не ударила молния, — проворчал сэр Мирон, поправляя бумаги, разлетевшиеся от тряски. — Когда он сделал это в прошлый раз, пришлось менять автопилот.

— В этот раз он был осторожен, — сказала генерал, вытащила полотенце из шкафчика у двери и вытерла металлические руки и плечи. Марси видела теперь, что они были покрыты пересекающейся паутиной выгравированного заклинания разных школ магии. — Наверное, потому что мы были окружены коммерческими рейсами. Алгонквин настороже, но не станет рушить туризм в СЗД. Город все еще открыт для дел, если ты не дракон, значит, нам нужно быть осторожными, но вряд ли будут проблемы.

Она посмотрела на Марси, закончив, встретила ее потрясенный взгляд вздохом.

— Думаю, Ворон сказал тебе, какая я?

— Ясное дело, — чирикнул Ворон, опустился на ее плечо. — Я — гордый папа.

— Ты точно мне не отец, — сказала генерал и повернулась к Марси. — Надеюсь, это не навредит твоей способности доверять мне, мисс Новалли, — она подняла металлическую ладонь. — Уверяю, помимо нескольких модификаций, я все еще человек, как ты или Мирон. Я родилась тут, в Детройте, и я могу показать фотографии, если нужны доказательства.

— Нет-нет, я верю, — быстро сказала Марси. — Просто я никогда… я не знала, на что вы способны. Я слышала, что мы все еще пытались понять, как заставить чары оставаться на бумаге, что говорить о человеке.

— Я — особый случай, — генерал села напротив нее. — И я не так и зачарована. У меня нет своей магии. Мое тело — просто сложный проводник магии Ворона. Он дает силу, и я решаю, как ее использовать, как пилот.

— Как это произошло? — выпалила Марси. — Не хочу грубить, но, признайте, это необычно.

— Точно, — сказала генерал. — За всю историю было лишь несколько успешных людей-проводников. Всех сделал Ворон, добавлю.

Дух пожал плечами.

— Что я могу сказать? Мне нравится играть в бога.

— Мы заметили, — генерал повернулась к Марси с улыбкой. — Не дай ему тебя одурачить. Он делает вид, что это его идея, но я просила об этом. Ворон явился мне, когда я умирала, и предложил шанс пожить еще. Я согласилась, но только если сохраню контроль. Он согласился, и все произошло. Я работала на правительство — сначала США, потом ООН — как оружие, защищающее людей от монстров, которые вдруг появились среди нас, со скромным успехом уже пятьдесят лет.

— Пятьдесят? — Марси глядела на лицо генерала без морщин. — Но вам не дашь больше сорока.

— Уверяю тебя, я намного старше, — генерал рассмеялась, постучала костяшками по бедру с металлическим звуком. — Порой выгодно быть из металла и пластика, как и постоянные улучшения. Вообще-то мне восемьдесят шесть.

— Ого, — Марси подсчитала мысленно. — Так вы родились в настоящем Детройте, не СЗД.

Взгляд генерала стал злым.

— Я родилась до всего этого, когда еще не было магии, и Детройт был обычным городом. Я росла, думая, что магия, драконы и духи — просто выдумки. Но, когда случился потоп, я жестоким образом поняла, как ошибалась.

Когда она закончила, Марси почти подпрыгивала в сидении.

— Вы были там? — завопила она. — Вы видели возвращение магии и потоп Алгонквин своими глазами! Как это было?

— Конец мира, — с горечью ответила она, глядя на Марси так, что ее восторг увял.

— Простите, — Марси вдруг стало стыдно. — Это все история для меня. Я не думала о том, как ощущалось это для тех, кто пережил это.

— Это хорошо, — спокойно сказала генерал Джексон. — Такое не стоит представлять. Но я не против ответить на твои вопросы. Когда случился потоп, я все еще была в морской пехоте. Я была дома, навещала семью, когда мы ощутили дрожь земли. Мы думали, это было землетрясение, но потом я поняла, что мы ощутили падение метеорита на камень Канадского щита в восьми сотнях миль от нас в Квебеке. А потом мы ощутили кое-что намного хуже. Было больно, словно что-то внутри нас рвалось, но не в физических телах.

— Открытие магии разрывом, — кивнула Марси. — Я читала об этом.

— Поверь, это не было весело, — генерал Джексон поежилась. — Я не была магом, мне быстро полегчало, но мой брат почти час страдал от боли. Мы пытались доставить его в больницу, когда земля задрожала, но в этот раз не утихла. Когда мы вышли посмотреть, что это было, мы увидели стену воды, — она покачала головой. — Она все смыла. Весь мой район был уничтожен, моя семья утонула. Я выжила, но ненадолго. Мои ноги раздавили обломки дома, и хоть я пережила волну Алгонквин, я умирала от потери крови. Тогда появился Ворон и предложил спасение.

— Она думала, я был дьяволом, — рассмеялся Ворон. — Это было забавно.

— Что еще мне было думать? — прорычала она. — Тогда я не знала, что магия была реальна, а ты был большой говорящей птицей. Выбором было дьявол или галлюцинации от боли.

— Но ты все же согласилась на мою сделку.

— Ясное дело, — сказала она. — Я видела, как мою семью убило нечто, что я не понимала и не могла объяснить. Я хотела только одного, и мне было все равно, нужно ли заключить сделку с дьяволом для этого.

Марси могла догадаться.

— Месть?

— Нет, — Эмили посмотрела на нее как на безумную. — Силу убедиться, что такое не повторится. Потому я делаю все это, — она указала на самолет. — Потому я перенесла десять лет операций и экспериментов, чтобы мое тело работало. Чтобы, когда существа, как Алгонквин, пытались наступить на нас, я их останавливала. Потому я делала все последние шестьдесят лет, и потому я так рада найти тебя.

Она странно посмотрела на Марси, словно та была надеждой для мира.

— Ты — то, чего мы ждали. Я трудилась, но всегда знала,