Мила еще долго думала об этом, но, в конце концов, устав от своих тяжелых, сумбурных мыслей, уснула.

Наутро Мила проснулась с четкой мыслью, что ей нужен совет. Самостоятельные попытки разгадать, что это за город из черного камня и может ли он иметь какое-то отношение к руинам Харакса, ничего не принесут — это было очевидно. Тогда Мила задалась вопросом, к кому она могла бы обратиться за помощью? К Акулине? Ей очень не хотелось беспокоить свою опекуншу. К тому же Мила была уверена, что Акулине известно о руинах Харакса не больше, чем рассказал вчера Коротышка Барбарис. Ромка и Белка наверняка знали и того меньше. Даже Гарик или Фреди вряд ли могли бы помочь Миле — для них руины Харакса были такой же загадкой, как и для нее. Ей нужен был совет взрослого волшебника, который мог бы знать о Хараксе больше других и которому она могла бы доверять — ведь ей придется рассказать о своих видениях. Но кто бы это мог быть?

Ответ пришел на удивление быстро. Гурий Безродный — вот у кого она может попросить совета. Мила доверяла ему, несмотря на то, что увидела в Мемории его сестры несколько месяцев назад. К тому же она была уверена, что о ее способностях Аримаспу профессору уже известно от Акулины. Опекунша Милы очень хорошо относилась к Гурию Безродному и была с ним довольно откровенна. И этот факт еще больше располагал к нему Милу — на ее памяти Акулина никогда не ошибалась в людях. Но самое главное — он был куратором Соревнований и вполне мог знать о руинах Харакса что-то такое, что не было известно прочим.

К понедельнику потеплело настолько, что высохли даже лужи на улицах города — следы недавнего снега. Решив, что в зимнем плаще на меху ей будет жарко, Мила надела легкий — осенне-весенний, который висел на вешалке в спальне еще с конца осени.

В этот день, дождавшись конца уроков, Мила сказала Ромке с Белкой, чтобы шли в Львиный зев без нее, объяснив, что ей нужно посоветоваться с профессором Безродным насчет последнего испытания, и поднялась на четвертый этаж северного крыла Думгрота.

Войдя в класс боевой магии, Мила сразу же услышала издающиеся из личного кабинета профессора звуки: скрипящее шуршание, словно кто-то писал пером по пергаменту. Мила пересекла класс и, подойдя к приоткрытой двери, постучала. Потом осторожно заглянула.

— Можно?

Профессор сидел за письменным столом. Завидев в дверях Милу, улыбнулся.

— Мила? Конечно, заходи.

Пока она входила в кабинет, он встал из-за стола.

— Ты что-то хотела?

Секунд пять Мила колебалась, потом, набираясь решимости, сделала глубокий вздох и сказала:

— Мне очень нужно с кем-то посоветоваться, профессор. Но я не знала, к кому обратиться, и вот…

— Пришла ко мне? — закончил за нее он.

Мила кивнула. Профессор указал ей на один из стульев, приглашая садиться. Мила не стала возражать и села.

— А почему именно ко мне? — слегка озадаченно спросил он, прислонившись к краю своего стола и скрестив руки на груди. — Не подумай, что я не хочу тебе помочь, напротив — я буду рад, если смогу оказаться полезным, но все же… Почему ты решила подойти именно ко мне?

Мила прикусила губу. Нахмурившись, она посмотрела на профессора и ответила:

— Потому что это касается руин Харакса.

Ей хватило десяти минут, чтобы рассказать о своих видениях, о подозрениях насчет того, что между черным каменным городом и руинами Харакса может быть какая-то связь, и даже о снах, в которых она ходила среди развалин. Мила умолчала только о той части снов, где был Гарик, посчитав, что это слишком личное и об этом не стоит говорить.

Когда она закончила рассказ, лицо Гурия Безродного было задумчивым. Пока он размышлял над ее словами, Мила молча ждала. От волнения в ожидании его ответа она не могла найти место рукам и просто засунула их в карманы плаща.

— Да, мне действительно давно известно о том, что у тебя есть Северное Око, — отстраненно глядя в пространство, произнес он.

— От Акулины? — уточнила Мила.

Профессор покачал головой.

— Нет-нет, не от Акулины. От Владыки Велемира.

Мила нахмурилась. Заметив это, профессор сказал:

— Поверь, Мила, у Владыки были причины рассказать мне об этом.

Испытывая легкое недоумение, Мила тем не менее не стала расспрашивать об этих причинах. Сейчас ее волновало другое.

— Профессор, вы знаете что-нибудь об этом городе из черного камня? — спросила она.

Гурий Безродный тяжело вздохнул. На его лице проступило выражение смешанного сожаления и разочарования.

— Увы, Мила, я никогда ничего не слышал о нем, — сказал он. — Но полагаю, что твои догадки могут оказаться верными. Ничего похожего на место, описанное тобой, в Таврике нет — за это я ручаюсь. А что касается руин Харакса… — Он задумчиво нахмурил лоб. — В этих древних развалинах может таиться все что угодно. Мне представляется вполне вероятным, что увиденный тобой город тоже находится именно там.

— Но тогда это предупреждение, — негромко произнесла Мила, словно обращаясь к самой себе.

— Возможно, — согласился профессор, внимательно посмотрев на Милу. — Однако видения Аримаспу может разгадать только сам Аримаспу, иначе говоря: только хранитель будущего имеет власть что-то изменить в нем. Извини, что ничем не смог тебе помочь.

— Это вы меня извините, — сказала Мила. — Я вообще не должна была просить вас о помощи. Это ведь против правил Соревнований?

Профессор Безродный мягко улыбнулся.

— Ты просила у меня совета насчет твоих видений, а то, что они, возможно, связаны с последним испытанием, — этого мы пока не знаем наверняка, так что никакого нарушения правил не было. Из-за этого не беспокойся.

Он огорченно качнул головой.

— Мне все-таки жаль, что я не смог помочь тебе.

— Вы помогли мне, профессор, — возразила Мила. — По крайней мере, я теперь знаю, что в Таврике ничего похожего на черный каменный город нет.

Мила не преувеличивала — она действительно считала, что и это знание для нее значит немало. Это говорило о том, что город из ее видения, с большой долей вероятности, находится в руинах Харакса. Милу расстраивало только одно — невозможность узнать о руинах больше. Если в ее видениях и было предупреждение, то она не понимала его. Из видений нельзя было сказать, чего ей следует страшиться, какая опасность ей грозит. Или, возможно, не ей, а кому-то другому. Мила даже не могла сказать с уверенностью, что речь вообще идет об опасности. Казалось, что в этот раз она поставлена перед невозможностью предупредить любые события, связанные с ее видениями. Оставалось только ждать, и это вызывало в ней тревожное напряжение.

— Спасибо, профессор, — сказала Мила, решив, что больше нет причин отнимать время у ее учителя.