он на самом деле не говорил: «Теперь мир обеспечен». Однако, в любом случае, жест российского канцлера вызвал у Бисмарка вспышку ярости. Российского канцлера он характеризовал как «тщеславного, снедаемого честолюбием старика, который платит французским газетам за то, что они его хвалят»[630]. Давно существовавшая взаимная неприязнь перешла в стадию ненависти.

Бисмарка постигла весьма серьезная неудача, иногда «военную тревогу» называют самым тяжелым дипломатическим поражением во всей его карьере[631]. Реакция великих держав на германские действия оказалась сугубо негативной, подозрения в отношении агрессивных планов Берлина вспыхнули с новой силой. Линия на ослабление Франции велась Бисмарком с тех пор достаточно осторожно, на первое место вышли попытки договориться с западной соседкой, которые достигли своего апогея в начале 1880-х годов.

«Железный канцлер» сделал и еще один важный вывод. Позиция Вены во время «военной тревоги» выгодно отличалась от позиции Петербурга. 28 мая 1875 года Бисмарк писал австрийскому послу графу Алоизу Каройи: «51 покинул Берлин, радуясь, что Вена была единственной столицей, где лживая шумиха относительно нашей «агрессии» не вызвала ни отклика, ни даже эха»[632]. С этого момента канцлер начал в возрастающей степени ориентироваться на монархию Габсбургов как на главного партнера. «При созвучии общих интересов в области вероятного и даже желательного находится возникновение между Германией и Австро-Венгрией естественных, основанных на международном праве взаимных гарантий», — заявил Бисмарк австрийскому послу[633].

Это оказалось тем более важно, что Союз трех императоров вскоре дал серьезную трещину. «Военная тревога» быстро забылась, В том же 1875 году на Балканах начал разгораться серьезный кризис, вызвавший драматические изменения в европейской политике.

Глава 13

КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ

Вторая половина 1870-х годов стала, пожалуй, ключевым периодом в деятельности Бисмарка на посту имперского канцлера. Именно в это время ему пришлось столкнуться с рядом серьезных кризисов как во внутренней, так и во внешней политике. Все они были тесно связаны между собой и требовали для своего разрешения весьма масштабных усилий. «Железному канцлеру» пришлось произвести не просто корректировку проводимого им курса, а масштабный внешне- и внутриполитический поворот, причем принимавшиеся решения носили стратегический характер и оказали огромное влияние на дальнейшую судьбу Германской империи.

О политическом повороте конца 1870-х годов написано очень много; тем не менее исследователи и сегодня спорят о его сути и причинах. Пожалуй, правильным будет проследить его истоки начиная с 1873 года, когда в Европе разразился серьезный экономический кризис, охвативший одну за другой все развитые страны. Начальной его точкой стало обвальное падение курсов акций на Венской бирже, случившееся 9 мая 1873 года. В течение лета кризис, как лесной пожар, распространялся по Европе и к октябрю добрался до Германской империи. Это был типичный кризис перепроизводства, однако он принял ранее неведомые масштабы, чему способствовало то обстоятельство, что в предшествующие годы в стране буйствовала так называемая «грюндерская горячка». Деловая жизнь сначала в Северогерманском союзе, а затем и в новообразованной Германской империи переживала невиданный подъем. Основывались новые предприятия, банки, акционерные общества, котировки ценных бумаг стремительно шли вверх, в течение двух лет промышленное производство в стране выросло на треть. Кризис 1873 года, получивший название «Грюндерского краха», оборвал этот взлет и привел к не менее стремительному спаду деловой активности. Вслед за обвальным падением курсов акций началась, как это обычно бывает, эпидемия банкротства финансовых институтов. Реальный сектор экономики тоже оказался под ударом: для него было характерно не столько сокращение объемов производства, сколько резкое падение цен на промышленную продукцию. Надежды на то, что депрессия будет носить кратковременный характер, не оправдались. К 1879 году кризис достиг своей максимальной глубины.

К экономическим сложностям добавлялись политические скандалы, когда на поверхность всплыли масштабные финансовые спекуляции, в которых участвовали в том числе представители правящей элиты. Это само по себе серьезно осложняло Бисмарку проведение успешной внутренней политики, поскольку уровень напряженности в обществе стремительно нарастал. Вину за кризис многие поспешили возложить на либералов, по рецептам которых в начале 1870-х годов проводилась германская экономическая политика. Масла в огонь подливало то, что либеральные политики не считали нужным принимать антикризисные меры, заявляя, что «невидимая рука рынка» сама все исправит.

Вскоре после начала финансово-промышленного кризиса, в 1875 году, стали очевидными кризисные явления и в сельском хозяйстве. В первую очередь это касалось прусских помещиков, благосостояние которых зиждилось на продаже зерновых. В середине 1870-х годов в Европу начало в возрастающих объемах поступать дешевое зерно с Американского континента; оно стремительно завоевывало рынок, поскольку конкурировать с ним на равных было практически невозможно. Другим важным соперником стало опять-таки существенно более дешевое российское зерно. Цены стремительно пошли вниз, многие представители прусской политической и общественной элиты оказались на грани разорения.

В связи с этим в середине 1870-х годов в стране начала все громче звучать агитация в пользу введения протекционистских пошлин, которые защитили бы Германию от иностранной конкуренции. Словно грибы после дождя одна за другой вырастали влиятельные организации, выступавшие в защиту отечественного производителя. Первым в ноябре 1873 года начал работу Германский союз производителей железа и стали. В январе 1876 года за ним последовал Центральный союз германских промышленников. Месяц спустя для защиты интересов сельского хозяйства на свет появилось Объединение сторонников экономической и налоговой реформы. Все эти организации активно сотрудничали друг с другом и оказывали серьезное давление на общественное мнение, политические партии и, не в последнюю очередь, на правительство. При этом они оказывались естественными противниками либералов, которые выступали за сохранение принципа свободной торговли и против любого вмешательства государства в экономику.

Какую позицию по отношению к происходящему занимал имперский канцлер? Тема взаимодействия Бисмарка с деловыми кругами является одной из наименее исследованных в его биографии. Существует даже представление о том, что он ничего не понимал в экономике. Тем не менее можно констатировать, что такое взаимодействие существовало и было весьма активным. Оно носило двоякий характер: Бисмарк интересовался экономическими сюжетами и как глава правительства, и как весьма обеспеченный человек, располагавший значительным капиталом. Тот факт, что канцлер увлекался больше дипломатией, чем курсами акций, и в вопросах экономической политики предоставлял своим подчиненным несколько большую свободу, чем в остальных областях, еще не говорит о том, что он был полным профаном в данной сфере. Более того, Бисмарк поддерживал многоплановые контакты с деловыми кругами. Так, в 1872 году, когда переговоры владельца сталелитейного и оружейного концерна Friedrich Krupp AG Альфреда Круппа с военным министерством по поводу поставок нового полевого орудия зашли в тупик, промышленник обратился за поддержкой напрямую к Бисмарку.