Лицо Комара перекосилось.

– Еще семечки нельзя лузгать.

Убер даже остановился, повернулся к Комару.

– Блядь! Ты так шутишь, что ли?!

– На той стороне…

– Что?!

На противоположной стороне зрительного зала крысиная волна поднялась от манежа и образовала черно-серое облако. И это облако теперь двигалось навстречу Комару с Убером, яростно пища. Комар начал замедляться…

Убер схватил его за плечо и заставил бежать вперед. Прямо на крыс. Комар закрыл глаза, снова открыл.

– Я не… могу…

– Беги!!

Этот кошмар и не думал заканчиваться.

– Падай! – заорал в следующий момент Убер. – Ниже голову, придурок!

– Что? – Комар, парализованный ужасом и омерзением, видел только крысиные глаза, горящие злобой. Тысячи тысяч крыс смотрели в эту секунду на него, Федора Комарова, неудачника, единственного выжившего…

Все они собирались его сожрать.

Убер с разгону ударил его плечом, опрокинул на пол. Потолок мелькнул перед глазами Комара, в следующий миг Убер накрыл голову владимирца собой…

И тут их настигла крысиная волна.

Комар, ничего не видя, орал и бился. Но Убер держал крепко. Тяжесть навалилась, живая, пищащая, страшная.

Волна крыс пробежала по ним. Прокатилась катком. Комар решил, что умер и попал в ад – хуже этого не было ничего. Даже Леди… даже она…

(поиглаем?)

Касание маленьких лапок. Тысяч и тысяч маленьких лапок.

– Нееееет! – завопил Комар. – Ааааа!

А потом все закончилось. Убер поставил его на ноги, встряхнул.

– Соберись, тряпка!

Комар смотрел. Впереди крыс не было. Он прошел сквозь самый страшный кошмар своей жизни – и остался жив.

«Хотя, – подумал Комар, – не факт, что в здравом рассудке».

Убер покачал головой. Одежда на нем была вся в лохмотьях, верхний слой полиэтилена превратился в мелкое кружево из пленки. И только второй слой – плотный брезент химзы, – спас их обоих.

– Эх, ты, Комар. Нельзя стоять на пути у крысы, когда она ищет спасения. Она пройдет сквозь тебя. Прогрызет тебя насквозь, без проблем. Нужно уступить ей дорогу.

– Они… они, – губы Комара тряслись. Слезы текли из глаз, сопли из носа, и он ничего не мог с этим поделать. Расклеился, как маленький. Ладно, под противогазом не видно. Волосы до сих пор стояли дыбом под резиновой маской. Зубы стучали, руки ходили ходуном.

– Все, – сказал Убер. Комар сел – ноги не держали, слезы текли и текли. – Все, все. Все хорошо, все кончилось.

– Ете-тива? – спросил за его спиной писклявый голос.

Скинхед замер. Сгорбился, словно под огромным грузом. Комар увидел, как дрогнули плечи Убера.

Паника, понял Комар. Я пережил самое страшное, теперь очередь Убера. Он смотрел в резиновое лицо напарника, в круглые стекла окуляров. За спиной Убера шевелилось белое, с яркими рыжими пятнами.

«Клоун. Это точно клоун».

Комар собрался. «Страх прошел сквозь меня и ушел, а я остался. Убер помог мне, теперь моя очередь».

Друзья так поступают. Вернее, друзья поступают именно так.

– Подвинься, брат, – сказал Комар негромко. Поднялся во весь рост. – Теперь моя очередь.

– Ино-ино-ино, – бормотало чудовище. – Ино.

– Чего ино? – спросил Комар. Поднял автомат. В следующее мгновение ему стало не до разговоров.

Комара какая-то сила приподняла над землей и швырнула в сторону. Время замедлилось. С высоты полета Комар с интересом наблюдал, как проплывают под ним красные кресла. Кое-где искусственная кожа слезла с деревянной основы, торчали пучки грязной ваты. Кто-то оставил бумажный колпак на сиденье. Кто-то оставил пластиковую бутылку колы.

В следующий момент он врезался в кресло. Бух.

Больно. Комар застонал, перекатился на спину.

– Эй!

Комар открыл глаза, с трудом проморгался. Потом поднял руки и стер пыль с окуляров. Над ним стояла знакомая фигура скинхеда.

– Блин!

Убер нагнулся над Комаром.

– Э, брат. Ты вообще как себя чувствуешь?

– Полная… полундра.

Скинхед опешил.

– Это еще что значит?

– Поздно… дергаться, уже уебали.

– Шутит он, – одобрительно сказал Убер. Потом мгновенно развернулся, вскинул дробовик к плечу, нажал на спуск. Бух!

Передернул помпу. Кувыркаясь, вылетела блестящая гильза. Убер прицелился…

В следующее мгновение у него из рук выдернули дробовик. Чудовище поднесло его к носу и понюхало. Затем пренебрежительно отбросило оружие в сторону. Твою же мать. Комар понял, что сейчас будет, и сжался, закрылся руками. Дробовик ударился прикладом и выстрелил. Ба-бах! Выстрелом разнесло часть крыши, на манеж посыпались куски кровли. Дробовик, дымясь, упал на пол.

Убер пригнулся. Поднялся.

– Ну, ты… клоун! – скинхед шагнул в сторону, повел плечами, точно собираясь драться. Голос его дрогнул. – Пообщаемся?

Чудовище заворчало. «Ино-ино».

– Знаешь, кто такие клоуны? – спросил Убер ласково, глядя на него снизу вверх. – Это взрослые наркозависимые мужики, разодетые как трансвеститы из ада.

– Убер? – Комар поднял голову, ошалело затряс ей. Что это было?! – Убер… я сейчас…

– Ты там лежи, не выебывайся, – негромко сказал Убер, не поворачивая головы. – Видишь, у нас тут с приятелем разговор.

Клоун оскалил огромные кривые зубы. Желтые и страшные.

– Да ты прям красавчик, – одобрил Убер. Шагнул навстречу, заслоняя Комара. – Маникюр сам делал или помогал кто?

– Аси-ся, – проворчало чудовище.

– Чего-о?

– Ино! Е-те-тива!

Убер некоторое время стоял, замерев – словно его огрели по затылку. Потом осторожно сказал:

– Асисяй, ты?

Чудовище заворчало.

– Ино!

– Кино, что ли? – скинхеда вдруг озарило. – Комар, прикинь, это же…

– Ино! – потребовало чудовище, надвинулось на Убера. Эта пародия на клоуна казалась нелепой, но пугала до чертиков. Чудовище нависло над Убером.

– Детектива, ирод! – закричал Убер. – Детектива!

Чудовище замолчало. Наклонило голову набок.

– Е-те-тива!

– Кино!

– Е-те-тива! – скинхеда вдруг подняли и втиснули в стену. Огромная лапа чудовища, казалось, сомнет Убера к чертовой матери. Комар вскочил… упал на пол… отбитые ноги не держали.