Зимой 1171/72 г. русские князья предприняли новый поход на болгар. Почти тождественные рассказы об этом событии сохранились в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. В походе приняли участие сын Андрея Боголюбского Мстислав, сыновья рязанского и муромского князей. Бремя для нападения было выбрано неудачно: «бысть не любъ путь всём людем симъ, зане непогодье есть зимъ воевати Болгаръ». Мстислав, находившийся в Городце, соединился с муромским и рязанским князьями на устье р. Оки «и ждаша дружины 2 недъли и не дождавше ъхаша с переднею дружиною»[296].

Болгары тоже не стали ждать, в 1184 г. организовали военный поход на русские земли. Болгары вторглись в земли муромские и рязанские, где они «учинили великое разорение». Великий князь Всеволод Юрьевич предпринял на них поход. К нему присоединились различные русские князья и половцы. Вместе с ними русские обложили осадой Великий Город в земле серебряных болгар, но племянник великого князя, Изяслав, был смертельно ранен на приступе, и это заставило Всеволода отказаться от дальнейшей осады. Заключив с болгарами выгодный мир, великий князь возвратился в г. Владимир. Однако и после заключения мира были организованы ещё два похода: в 1186 и 1205 г. г. Оба этих похода на болгар были снаряжаемы, вел. кн. Всеволодом Юрьевичем. В ответ на эти походы, в 1218 г. болгары взяли Устюг. По этому поводу Юрий Всеволодович послал на болгар с войском своего брата Святослава, который сжег город их Ошель (1220 г.). После этого события между русскими и болгарами повторно был заключен мир[297].

Политическая, внешняя и внутренняя, история государства Волжская Болгария известна в основном по крайне лаконичным записям в русских летописях о торговле или военных стычках с Болгарией, особенно участившихся в XII в. с ростом могущества Владимиро-Суздальского княжества. Эти князья, естественно, желали подорвать гегемонию Волжской Болгарии в торговле с Северо-Востоком и взять в свои руки все торговые связи Болгарии не только с финно-угорскими племенами, но и со всеми странами, которые поддерживали с ней оживленные торговые и дипломатические отношения.

Особенно активен и беспощаден в этой борьбе был князь Андрей Боголюбский. Недаром его жена-болгарка участвовала в боярском заговоре против мужа. Летописец объясняет это так: «.болгарка родом и дрьжаше к нему злую мысль. иже князь великий много воева. Булгарскую землю и сына посылал и много зла учини болгаром.».

Русские походы XII в. сильно подорвали силы государства Волжская Болгария. От них иногда страдали не только пограничные или торговые города, но и новая столица – Биляр. Так было, например, в 1183 г., когда под главенством Всеволода Большое Гнездо собрались и пошли в поход на болгар почти все северо-восточные русские князья и половецкая орда Емякове. Тяжелейший удар нанесли русские князья также в 1220 г. болгарам после попытки последних отбить у русских отвоеванный ими западный путь по Оке из Болгар в Белоозеро, Новгород и далее. От полного разгрома болгарам удалось откупиться.

Границы Волжская Болгария с момента своего возникновения соприкасалось территорией Великой Степи, где в разное время либо одновременно обитали многочисленные кочевые племена половцев, печенегов и других племен.

В Юго-Восточной Европе переплелись воздействия многих суперэтносов: евразийских тюрок – наследников эпохи Великого Каганата, Византии, мусульманского мира эпохи халифата и “христианского мира”, только что сложившегося в суперэтническую целостность. Не меньшее значение имели реликты Великого переселения народов Азии – неукротимые угры, воинственные куманы (ветвь динлинов). Но на первом месте стояла Древняя Русь, сомкнувшая свои границы с Великой степью. Уловить и описать характер взаимоотношений этих этнических групп на одной территории и в одну эпоху – значит решить проблему этнического контакта путем эмпирического обобщения[298].

В апогее своего развития Евразийский «стенной пояс» скотоводческих культур предстает перед современными исследователями поистине необозримым по своей гигантской протяженности. С запада на восток, от бассейна Нижнего Подунавья вплоть до Манчжурии – фактически без сколько-нибудь заметных перерывов – пролегали пространства, превышавшие 8 тыс. км. Тогда же полностью оккупированные мобильными воинственными степными народами территории занимали до 16–17 млн км2 – и это в относительно «мирные» периоды существования!

С точки зрения географии вся Великая степь предстаиляет собой единый, четко очерченный регион, хотя климатические различия двух ее частей весьма заметны. Атмосферные токи, несущие дождевые или снежные тучи, имеют свои законы движения. Циклоны с Атлантики доносят влагу только до горного барьера, отделяющего восточную степь от западной. А над Монголией постоянно стоит огромный антициклон. Его воздух сух и прозрачен, через него легко проходят солнечные лучи, нагревающие поверхность земли. Зимой здесь выпадает мало снега, и травоядные животные могут, разгребая его, добывать корм – сухую траву. Весной раскаленная почва разогревает нижние слои воздуха, и те поднимаются вверх. В освободившееся приземное пространство на севере вторгается сухой воздух из Сибири, а на юге – влажный с Тихого океана. Этой влаги достаточно, чтобы степь зазеленела и обеспечила копытных животных кормом на весь год. А там, где сыт скот, процветают и люди. Вот почему именно на востоке Великой степи сложились благоприятные условия для создания могучих кочевых держав хуннов, тюрок и монголов.

Вид Великой Степи из космоса (фото из открытых источников)

На западе же степи толщина снежного покрова превышает 30 см. Более того, во время оттепелей снег часто образует очень прочный наст, и тогда скот гибнет от бескормицы. В связи с этим скотоводы вынуждены летом гонять скот на горные пастбища – джейляу, а на зиму – заготавливать сено. Вспомним, что обитавшие в Причерноморье половцы имели постоянные зимовья и потому находились в зависимости от древнерусских князей, ибо, скованные в передвижении, они не могли уклониться от ударов регулярных войск. Поэтому в западной части Великой степи сложились иной быт людей и иные условия для обретения степняками независимости, нежели в восточной.[299]

В течение весьма длительного времени степная зона служила специфичным базовым «доменом» скотоводческих культур. Однако «домен» этот включал в себя также расположенные севернее и экологически существенно более комфортные для обитания скотоводов лесостепные регионы. Помимо всего, эти популяции кочевали повсеместно не только в полупустынных, но даже в мало приветливых для обитателей пустынных регионах: от Закаспийских Каракумов и Кызылкумов вплоть до Гоби в центре Азии. Пастухов степных сообществ не столь уж редко можно было встретить и по южным окраинам горно-таежных регионов (к примеру, на Саяно-Алтае или в других областях). По этой причине понятие «степной пояс» следует понимать как достаточно условное: в реальности сам «пояс» включал в свою орбиту намного более обширные пространства.