уже давно по горло запятнан в чужой крови. Он гниёт. И особенно ярко почувствовал это, когда увидел, как Лилит плачет.

Жалкая, слабая, ранимая девчонка. В тот момент ему казалось, что он с легкостью смог бы сломать её ещё сильнее. Он чувствовал власть над её жизнью и душой. И упивался этим.

Омерзительно.

Неужели он и правда, такой же, как Шрам?

– Я возьму девчонку! – крикнул ему в след Элрик. – Но ты должен покинуть это святое место и больше никогда не возвращаться. Ищейке… убийце, здесь делать нечего!

Дай стиснул зубы и ускорил шаг.

Ⅳ

– Ты дворянка? Тот грис твой парень? муж? В каких вы отношениях? – нескончаемый поток вопросов Эммы лился Лилит на голову, пока они проходили мимо снующих по коридорам детей разного возраста, но абсолютно одинаково одетых. Различался разве что только цвет ленточек на их шеях. У совсем маленьких детей до 10 лет были повязаны зелёные бантики, от 10 до 14 – синие, а от 14 до 16 и далее – красные.

– Я не знаю. Нет. Мы знакомые, – рассеяно отвечала Лилит, раздражаясь.

– Где познакомились? Как давно? Как тебя зовут?

– В пути. Недавно. Лилит. Ой!..

Проговорилась. До этого Эмма уже спрашивала её имя, но Лилит холодно отвечала, что ей необязательно знать.

Лилит нахмурилась, гневно взглянув на девчонку с красной ленточкой на воротничке.

Эмма хитро усмехнулась.

– Да ладно тебе, – беззаботно отмахнулась она. – Красивое имя. Я вот Эмма, будем дружить.

Дружить Лилит ни с кем не собиралась. Она знала, что случается, когда она сближается с людьми. На её совести достаточно жертв «проклятия».

– Так Дай вырос в этом приюте? – спросила она, прежде чем «подружка» засыпала её новыми вопросами.

– Дай?.. Тот грис? – уточнила Эмма, точно совсем о нём позабыла. – Да, монахини часто рассказывают нам о нём.

Они шагнули на место, напоминавшее балкон. Ветер тугой струёй ударил в лицо, растрепал распущенные волосы. Лилит встала как вкопанная.

Монастырь-приют стоял на небольшой возвышенности и за перилами балкона третьего этажа можно было лицезреть весь город как на ладони. Далеко справа возвышался Белый замок, сверкающий в лучах солнца, как чешуя редкой рыбы. Лилит видела, как плывут по синему небу облака, как идут по окраине поезда, как трамваи рассекают узкие и широкие улицы с высокими, по сравнению с домами в Кразе, зданиями. Остроносые крыши домов с витыми, потемневшими от времени и копоти решётками на окнах мрачными линиями выстроились вдоль улиц. Бесчисленное множество людей-«муравьёв» беспрестанно суетились по делам и просто жили.

Подходя к тонкими железным перилам балкона, Лилит подумала, что если бы она умерла, мир от этого ничуть бы не изменился. А все эти многочисленные люди даже не обратили бы внимания на её исчезновение.

– Ты чего? – встревоженно спросила Эмма, положив ладонь на её плечо. Лилит, придя в себя, повернулась к ней, выпустила из рук перила, которые сжимала до белых костяшек.

– Нет, ничего, – пробормотала она, отступая от края. – Продолжай…

– Этот Дай, как ты его назвала, – как ни в чём небывало заговорила Эмма, взяв Лилит под руку, – был лучшим учеником за всю историю монастырского приюта.

Они шли по длинному внешнему проходу, который Лилит посчитала балконом. Он опоясывал всю восточную часть крыши монастыря.

– Монахини постоянно ставят нам его в пример. Он был любознательным мальчиком, его интересовали самые разные аспекты жизни: история, биология, магия, мифология и даже монстрология, – Эмма как-то странно взглянула на Лилит, хитро сощурившись.

Лилит закусила губу. Ей почему-то показалось, что Эмма всматривается в её зубы, а точнее, клыки.

– Но он был не слишком силен физически, – заключила она.

– Сейчас мало что изменилось, – не сдержалась от колкости Лилит. Как он мог бросить её с этой девчонкой?

– Ещё рассказывают, – Эмма озорно усмехнулась. – Что он был очень ранимым и жалостливым, часто плакал над трупиками растерзанных кошками птиц.

Лилит удивлённо взглянула на неё. Конечно, она догадывалась о такой стороне его личности, но не до такой же степени.

– Много же ты знаешь.

– Хи-хи, – глупо хихикнула «подружка». – Как о нём не знать? Он же местная звезда, охранял принца, а ещё о нем такие слухи ходят…

– Какие слухи?

– Эмма! – раздался издали незнакомый мальчишеский голос. – Эмма!

Запыхавшийся светловолосый мальчик, их ровесник, подбежал к ним.

– Там!.. – задыхаясь, говорил он. – Тот мужчина… «серый»! Говорят, он привел сюда нового «потеряшку». Они со стариком так разругались! Элрик… выгнал его! Иди быстрее, может, ещё успеешь его увидеть.

– Потеряшку, – ошарашено повторила Лилит, понимая значение этого слова. Так называли детей-сирот.

Вместо Эммы к лестнице кинулась Лилит. Она быстро перепрыгивала через ступеньки, несясь вниз. В голове била только одна мысль: «Успеть!»

Она смутно догадывалась, что Дай неспроста привел её сюда. Но никак не могла поверить, что он решит её бросить!

Спотыкаясь, расталкивая других-воспитанников приюта, Лилит добежала до последней лестницы, ведущей в холл. И уже видела, как Дай протянул руку к входной двери.

– Дай! – закричала она, вскочив на ступеньку. Лилит задыхалась, схватилась за лакированный деревянный лестничный поручень, щёки её раскраснелись. Не могла больше бежать.

Он чуть повернул голову в её сторону.

– Я слышал, как ты бежала, – отстраненно сказал он, едва взглянув на неё. – Теперь ты можешь остаться здесь.

– А ты? – выпалила она, спускаясь на заплетающихся ногах.

– Мне нельзя здесь находиться. Я должен уйти, – холодно отрезал он, хотя в голосе так и сквозила печаль. – Я обязан выполнить задание. А потом… если они меня… – он оборвал горькую фразу.

– Сбросишь меня с полпути? – грустно усмехнулась Лилит. – Правильно, я же просто обуза.

– Тебя изначально не должно было это касаться, – раздражился Дай. – Это только мое бремя.

– Вот как, – тень упала ей на глаза. Лилит снова пыталась скрыть эмоции за челкой.

– Ты начнешь новую жизнь, – начал оправдываться Даймонд, сжимая и разжимая дверную ручку. – Ты вольна делать что хочешь, а я… – замялся он, – скоро и я… Я должен закончить начатое.

– Никому ты ничего не должен! – выкрикнула воровка, сжав кулаки. Дай поморщился от её громкого голоса. Лилит стояла в паре шагов от него. – Ты даже обещание, данное старику, держать не должен был! Старик мертв… никто бы тебя не осудил, брось ты безродную сироту на произвол судьбы!.. Даже я.

– Прости… – тихо выдавил он, открывая дверь.

– За что ты извиняешься? – сипло спросила Лилит. – Ты сдержал обещание.

Дай сделал мучительный шаг за порог. Он чувствовал, как Лилит смотрит ему в спину, но не смел обернуться. Обернуться бы значило – отнять её будущее. Но скоро он положит