Некоторое время назад кто‑то создал петицию, чтобы избавиться от них или хотя бы их стерилизовать, но мэр заявил, что у трогов тоже есть права. В конце концов, у них были родители, пускай никто в этом не признавался. Он даже заставил полицию прекратить жестокие избиения, после чего таблоиды просто сорвались с катушек – писали, что у мэра есть внебрачный ребенок‑трог, которого он прячет в Коннектикуте. Однако за несколько лет люди привыкли к трогам. А таблоиды вскоре приказали долго жить, так что мэру не пришлось тревожиться о том, что пишут про его внебрачных детей.

Сегодня троги стали частью ландшафта – целый парк людей‑обезьян, которые бродят по округе: на уродливых лицах ярко сверкают желтые глаза, из ртов свисают длинные розовые языки, а мех слишком жидок, чтобы выжить в дикой природе. Когда наступает зима, они либо замерзают до смерти, либо мигрируют на юг в теплые края. Однако каждым летом появляются новые.

Когда мы с Мэгги впервые попытались завести ребенка, мне приснился кошмар, что Мэгги родила трога. Она держала его и улыбалась, вся потная и опухшая после родов, и твердила: «Разве он не прелесть? Разве он не прелесть?» – а потом передала ублюдка мне. И самым ужасным было не то, что это трог; самым ужасным были попытки придумать, как объяснить всем на работе, что мы решили его оставить. Ведь я полюбил этого безобразного твареныша. Думаю, это и значит быть родителями.

Жуткий сон на месяц сделал меня импотентом. Потому‑то Мэгги и посадила меня на таблетки.

Ко мне подобрался трог. Он – или она, или как уж вы назовете гермафродита с сиськами и большой сосиской между ног – посылал мне воздушные поцелуи. Я улыбнулся, покачал головой и решил, что это все‑таки он, из‑за волосатой спины и той сосиски – у большинства трогов обычно лишь маленькие карандашики. Трог не стал настаивать. Улыбнулся в ответ и пожал плечами. Есть у них положительная черта: пусть они тупее хомяков, но характер мягкий. Мягче, чем у большинства людей, с которыми я работаю. Намного мягче, чем у тех, кого можно встретить в подземке.

Трог побрел прочь, почесываясь и кряхтя, а я продолжил путь через парк. Добравшись до другой стороны, прошел пару кварталов к Фридом‑стрит, а затем спустился по лестнице на командную подстанцию.

Когда я открыл ворота, Чи уже поджидал меня.

– Альварез! Ты опоздал.

Чи – тощий нервный парень в подтяжках, с рыжими волосами, зачесанными на лысину. От него вечно несет чем‑то кислым, потому что он мажет свою лысину стероидами, от которых его волосы некоторое время растут, после чего он принимается дергать их, и они выпадают, и ему приходится начинать все заново, и от него снова воняет, как от Гудзона. Что уж это за чудо‑гель за такой – скальп у Чи сияет, словно отполированный шар для боулинга. Мы советовали ему бросить это дело, но в ответ он только бесится и пытается огрызаться.

– Ты опоздал, – повторил Чи, расчесывая голову, словно эпилептическая мартышка в припадке груминга.

– Да? И что? – Я достал из шкафчика рабочую куртку и стал ее натягивать.

Тусклые флуоресцентные лампы помигивали, однако кондиционер работал, и в кои‑то веки в помещении можно было дышать.

– Сломалась помпа номер шесть.

– Как именно?

Чи пожал плечами.

– Я не знаю. Просто остановилась.

– Она шумит? Или остановилась совсем? Она работает медленно? Есть ли подтопление? Давай, помоги мне.

Чи уставился на меня пустыми глазами. На секунду он даже перестал чесаться.

– Ты пытался посмотреть диагностический указатель? – поинтересовался я.

Он пожал плечами.

– Не подумал об этом.

– Сколько раз я тебе говорил, что это первое, что нужно сделать? Как долго она не работает?

– С полуночи? – Скривившись, он задумался. – Нет, с десяти.

– Ты переключил потоки?

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Забыл.

Я припустил что есть мочи.

– Весь Верхний Вест‑Сайд лишился переработки сточных вод ПРОШЛЫМ ВЕЧЕРОМ? Почему ты не позвонил мне?

Чи трусил за мной по ведущему к диспетчерским помещениям станционному лабиринту, наступая мне на пятки.

– У тебя ведь не было дежурства.

– И ты просто оставил все как есть?

Сложно пожать плечами на бегу, однако Чи справился.

– Постоянно что‑то ломается. Я не догадался, что все настолько плохо. Сам знаешь, сначала лампочка в третьем тоннеле, потом протечка в туалетах. А после снова вырубился питьевой фонтанчик. Ты вечно спускаешь все на тормозах. И я решил дать тебе поспать.

Я не потрудился объяснить разницу.

– Запомни, если это случится снова, если помпа, неважно какая, отключится, сразу звони мне. Не имеет значения, где я нахожусь, ругаться я не буду. Просто звони мне. Если эти помпы не будут работать, может заболеть множество людей. В воде содержатся плохие вещества, и мы должны их удалять, иначе они попадают в канализацию, а оттуда – в воздух, и люди начинают болеть. Ты понял?

Я толчком распахнул двери диспетчерской и замер.

Пол был застлан размотанными рулонами туалетной бумаги. Словно мумии занимались стриптизом. На первый взгляд здесь было не меньше сотни рулонов.

– Это еще что такое?

– Это? – Чи огляделся, почесывая голову.

– Бумага, Чи.

– А. Да. Прошлой ночью мы устроили сражение туалетной бумагой. Почему‑то ее доставили в тройном объеме. Она не влезла в кладовку. То нам два месяца нечем подтирать задницы, а то вдруг груды…

– Значит, вы дрались туалетной бумагой, в то время как шестая помпа не работала?

Что‑то в моем голосе наконец проникло в его мозг. Чи съежился.

– Не надо так на меня смотреть. Я все уберу. Никаких проблем. Черт, да ты хуже, чем Меркати. И вообще, я тут ни при чем. Я всего лишь собирался перезарядить дозаторы, и тут явились Сьюз и Зу, и мы начали сражаться. – Он пожал плечами. – Надо же было чем‑то заняться. Сьюз первой начала.

Я снова смерил его убийственным взглядом и пробрался через залежи туалетной бумаги к пульту управления.

– Эй, и как мне ее сматывать, если ты всю ее расшвырял? – крикнул за моей спиной Чи.

Я занялся переключателями на пульте, запустив диагностику. Попробовал подгрузить диагностическую базу данных, но получил ошибку соединения. Какой сюрприз. Поискал на полках экземпляры руководства по эксплуатации и обслуживанию, но ничего не обнаружил. Посмотрел на Чи.

– Ты знаешь, где руководство?

– Что?

Я показал на пустые полки.

– А. Оно в туалете.

Я смотрел на него. Он смотрел на меня. Я не смог заставить себя задать вопрос и повернулся обратно к пульту.