Айвен, Рейф, Тристан, Джаред, Андрас и Гарет – все ждут нас, как обещали. При виде друзей моё сердце подпрыгивает от радости.

Однако в них появилось что-то странное, непривычное…

Мужчины.

Побыв два дня среди женщин, я смотрю на мужчин иначе: они словно чужаки, другая раса, другой народ.

Но это не единственное, что кажется на первый взгляд странным. Они все смотрят на нас одинаково серьёзно, и меня охватывает тревога.

Отряд амазов останавливается у самой границы, отмеченной алыми рунами. Воительницы бросают на мужчин холодные взгляды. Все, кроме Валаски – она лишь с любопытством изучает их. Амазы молча помогают нам спешиться и собрать вещи.

Я пристально смотрю на Айвена и чувствую его пламя, устремляющееся ко мне.

– Что случилось? – спрашиваю я Айвена, едва переступив границу.

– Хорошие новости, Эллорен, – отвечает он, глядя на Гарета, который не сводит глаз с шелки.

– Марина, – мягко произносит Гарет, – мы вчера решили обыскать лес вокруг дома университетского лесника. Снег растаял, земля стала мягче…

– Что вы нашли? – настороженно спрашивает Марина.

Уголки её губ тревожно подрагивают.

Гарет скидывает с плеч кожаный походный мешок и вынимает из него мерцающую серебром тюленью шкуру. Марина со сдавленным криком бросается к ней.

– Она была зарыта за домом, – объясняет Гарет. – Лежала в ящике из эльфийской стали. Земля оттаяла, и показался стальной уголок. Я услышал шорох крыльев – пролетела большая белая птица. Я отшатнулся, а когда вернулся на прежнее место, заметил торчащий из земли угол ящика. Я сразу подумал, что в нём твоя шкура. Как только увидел, я…

Марина, словно зачарованная, смотрит на серебристую шкуру в руках Гарета. Потом смотрит ему в глаза, будто безмолвно переговариваясь с ним о чём-то очень личном.

– Я стану совсем другой, – предупреждает она Гарета.

– Ты останешься собой.

Марина качает головой, удивляясь его наивности:

– Нет. Я стану гораздо сильнее тебя. Сила меняет всё.

Гарет протягивает ей шкуру:

– Я хочу, чтобы ты стала сильной. И свободной.

Амазы в оцепенении следят за их разговором. Каждое слово и поступок Гарета опровергают все мифы и легенды амазов, все их веками выпестованные представления о мужчинах. Марина сбрасывает свой походный мешок, стягивает сапоги и снимает одежду, будто не ощущая зимнего холода.

Не сводя глаз с Гарета, она протягивает руку к серебристой шкуре.

Стоит шелки коснуться шкуры, по её коже пробегают сапфировые искорки. Сверкающие молнии преображают её тело, вокруг которого возникает мерцающая синяя аура. В неземном сиянии Марина медленно сливается с серебристой шкурой и исчезает в ослепительном тумане.

Синий свет понемногу тускнеет, и Марина появляется снова.

Точнее, появляется тюлень.

Великолепный морской хищник с огромными знакомыми глазами и шелковистой серебряной шерстью.

Пока мы привыкаем к мысли, что Марина на наших глазах превратилась в тюленя, шелки падает на спину и зажмуривается. Вновь вспыхивает сапфировое сияние, перемежаемое серебристыми молниями, которые сверкают вдоль длинного тюленьего тела. И снова силуэт расплывается, словно в тумане, распадается на части, и Марина выходит из звериной шкуры в человеческом обличье.

Тяжело дыша, она падает на колени, закрывает глаза и упирается руками в землю. Она почти не изменилась – это по-прежнему наша Марина с серебристыми волосами и прелестным лицом, однако она больше не хрупкая измученная девушка. После воссоединения с волшебной шкурой её кожа приобрела другой оттенок – она стала почти цвета морской воды. Кожа Марины итак мне всегда казалась голубоватой, но теперь она приобрела более насыщенный оттенок. К тому же теперь Марина выглядит значительно крепче, даже похожа на подтянутую мускулистую Диану.

– Марина, как ты себя чувствуешь? – склоняется над ней Гарет.

Пытаясь отдышаться, шелки поднимает и опускает голову. Каждое движение даётся ей с трудом.

Наконец она встаёт на ноги. Теперь Марина куда больше напоминает воительницу амазов, нежели худенькую, беззащитную девушку, какой была совсем недавно. Набросив одежду, она перекидывает через плечо серебристую тюленью шкуру.

Марина подходит к Гарету и, привстав на цыпочки, нежно гладит его по щеке. Гарет счастливо улыбается, но у глаз залегли тонкие морщинки. Он понимает: для них с Мариной это начало конца.

Марина делает шаг назад, одной рукой опираясь на плечо Гарета, а другой придерживая тюленью шкуру.

– Ну а теперь, – говорит она, оскалив в хищной улыбке острые зубы, – мы спасём всех шелки в Гарднерии.

– Разве тебе не надо готовиться к экзаменам?

Строгий голос Дианы вырывает меня из тревожной задумчивости. Похоже, я давно уже сижу на кровати, сжимая в руках кружку с горячим чаем и потеряв счёт времени. Не понимаю, как Диане удаётся сосредоточиться на учёбе. Я открывала учебники, пыталась читать, но формулы лекарств испарялись из моей памяти, как птицы из распахнутой клетки. Голова у меня идёт кругом от беспокойства.

Рейф, Тристан и Гарет отправились исследовать три гарднерийские таверны, в которых держат шелки. Эти заведения стоят не на столичной площади, они укрыты в лесах, неподалёку от границы с Верпасией. К моему удивлению, Клив Сорен неожиданно предложил Айвену съездить с ним в единственную таверну в Кельтании, где тоже держат шелки.

Они разъехались вчера утром, ещё до рассвета, набив карманы гилдерами – подарок щедрой королевы Алкайи – и пачками портретов Марины, её сестры, подруг и знакомых, которые нарисовала Винтер, покопавшись в памяти нашей шелки. Ещё они приготовили изображения амазов, освобождающих шелки и провожающих их к океану – этакий наглядный план спасения, который собираются продемонстрировать шелки в тавернах.

Ариэль бродит у камина, то и дело бросая в огонь пылающие шарики, вырастающие в её ладонях. С каждым днём она набирается сил. Ариэль по-прежнему сторонится меня, и мы почти не разговариваем, однако прежней враждебности в ней нет. Она стала более уравновешенной. Крылья икаритки теперь гладкие, блестящие, а глаза сияют уверенностью. Наблюдать за этими переменами невыразимо приятно.

Марина терпеливо сидит рядом с Винтер. Серебристая тюленья шкура лежит у неё на плече, мерцая в отблесках пламени вместе с прядями серебристых волос. Её лицо застыло от напряжения; не помню, чтобы сегодня шелки хоть раз поела.

С первыми лучами солнца, окрасившими небо на востоке, возвращается Гарет.

Мы с Мариной бросаемся ему навстречу. Гарет снимает накидку, стряхивая на пол хлопья снега, которые тут же превращаются в крошечные лужицы. Вложив ему в руки чашку горячего чая, мы усаживаем Гарета у камина.