сундуков. И это спокойствия не добавляло. Словно вся моя жизнь стала похожа на эту пустую и холодную спальню.

В какой-то момент пришла мысль, что, может, мне не суждено обрести женское счастье. Что мой удел — одиночество и тоска.

Тревога и пережитые волнения вновь дали о себе знать, и я медленно осела на пол, пряча лицо в руках. Но слез все еще не было. Ничего не было. Меня словно выжгли изнутри, оставив лишь пепел и разруху в том месте, где еще утром были счастье и надежда.

— Мама, — Киан подбежал ко мне и крепко обнял. — Мамочка. Не плачь.

Замешательство длилось всего секунду. Затем пришло осознание того, что у меня есть сын. Есть то, ради чего я должна бороться и жить дальше. Опустить руки я всегда могла успеть.

— Я не плачу, — прижав малыша к себе, прошептала и улыбнулась: — Все хорошо, мой маленький.

— Дядя Ирбис ушел.

— Я вижу, — убрав локоны с его лица, ответила ему и поцеловала в носик.

— Сказал, что, несмотря на то что будет жить теперь в другом месте, он очень меня любит. И я всегда могу попросить у него помощи или совета… Мам, а почему он ушел? Обиделся? Я что-то сделал не так?

Ком в горле поднялся еще выше, и я с трудом смогла удержать на губах улыбку.

— Нет. Просто так получилось.

— Я не хочу, чтобы он уходил, — прошептал Киан, обнимая за шею и сердито сопя мне на ухо. — Почему он не может остаться с нами? Это из-за меня?

— Нет, ну что ты. Барс очень любит тебя и ценит. Ты же такой замечательный мальчик. Самый лучший… У него просто работа такая… Сложная.

— Он же вернется?

«Боги, лишь бы не разрыдаться».

— Да, я тебе обещаю. Он обязательно вернется к нам.

Осторожно встала с пола, продолжая держать сына на руках, словно баюкая его, и повернулась к двери.

Именно в этот момент я и увидела Кристофера, что незамеченным стоял в дверном проеме. Не знаю, сколько времени он там пробыл, но вид у него был жуткий.

Лисенок сгорбился и ссутулился, словно ему на плечи возложили какую-то тяжесть. Черты лица заострились, а рваные шрамы побелели и уродливыми ломаными линиями выделялись на коже. Я видела, как сжались его кулаки, а губы медленно растянулись в злом оскале. Признаюсь честно, в какой-то момент я даже испугалась, еще крепче прижала ребенка к себе и вздрогнула.

Но испуг длился недолго.

— Крис, — прошептала я и сделала шаг в его сторону.

Мальчишка дернулся и стрелой бросился бежать к выходу. А я так и не смогла понять, что же произошло.

Мысли, страхи, сомнения, надежды и разочарования…

Что делать? Как выпутаться и не сойти с ума? Как остаться собой?

Глубокой ночью, когда замок спал, я сидела в ногах сына, теперь спавшим вместе со мной, и пыталась решить, как же нам жить дальше. Киан меня успокаивал, его дыхание не давало упасть в бездну тоски и разочарования.

Нет, я не могла сейчас сдаться, не могла позволить сломать свою жизнь. И не только ради сына, но и ради себя.

Отказаться и бежать из Долины в нейтральные земли… А ведь Север может обидеться и сообщить в Империю, где искать опального внука Верховного мага. Не хотелось так плохо думать о лорде, но и ничего хорошего о нем я теперь сказать не могла. Сколько мы сможем продержаться, пока маги не уничтожат поселения изгоев? Год, два, три? Было страшно не за себя, за сына. Не будь его, я бы, не раздумывая, согласилась. Даже пусть это будет один месяц жизни. Но с человеком, которого любила всем сердцем.

Отказаться, но остаться здесь… Раз за разом смотреть, как Ирбис уходит в Империю, и когда-нибудь не дождаться его возвращения? Очередная ловушка или засада могут стоить ему жизни. И как мне жить потом без него? Знать, что я могла все изменить и не сделала этого из-за гордости и самоуверенности.

Остаться и согласиться на предложение Севера… Терпеть чужие прикосновения на своем теле, родить ребенка, которого потом могу и не увидеть никогда… Но это будет моя личная смерть. Не физическая, духовная. Потому что потом я просто не смогу спокойно смотреть на собственное отражение в зеркале.

Нет выхода… Ничего нет. В любом случае придется чего-то лишиться. Осталось только узнать, что для меня дороже: собственное я, жизнь Киана или Ксандера.

Знала… И чем больше думала, тем сильнее понимала, что смогу продать свою душу, но жить без них двоих — нет.

От безысходности меня замутило. Тело покрылось липким потом, и малейший сквозняк вызывал неконтролируемую дрожь.

Легкий шум привлек мое внимание. Я не сразу поняла, что это кто-то стучится в дверь. Сначала робко, едва слышно, но вскоре стук стал более настойчивым и каким-то нервным. Киан завозился, сонно вздохнул, но не проснулся.

«Ирбис», — была моя первая мысль. Неужели барс пришел этой ночью ко мне? Хочет поговорить? Объясниться? Или просто побыть рядом?

Боги, как же сильно мне его не хватало. Как хотелось прижаться к сильному плечу. Закрыть глаза и почувствовать себя слабой. Той, чьи проблемы решат в одно мгновение. Может, он нашел выход?

— Тшш, — прошептала едва слышно, поправляя одеяло и целуя сына в макушку. — Спи, солнышко.

Бесшумно встала с постели, поправляя халат, и вышла из спальни, подходя к дверям. Сердце билось в груди, а от волнения вспотели ладони и пересохло во рту.

Но моим надеждам не суждено было сбыться в эту ночь. Это был не барс.

Там, за порогом, меня ждал лисенок.

— Кристофер? Что ты здесь делаешь? — несколько разочарованно спросила у него.

— Можно я войду? — нервно пробормотал он и быстро огляделся.

Коридор был совершенно пуст. Лишь магические светильники тускло освещали сумрак ночи.

— Да, конечно, проходи, — я пошире распахнула дверь, пропуская его внутрь. — Что-то с твоим отцом? Ему стало хуже?

— Нет, — парнишка покачал головой и быстро произнес: — Я знаю, что задумал дед.

«Все, как ты хотел», — чуть ли не парировала в ответ, но вовремя прикусила язык. Ребенок не виноват в том, что произошло, и срывать на нем злость глупо.

— И что из этого? — устало спросила у него и села на диван. — Зачем ты пришел среди ночи, Кристофер?

— Я хочу помочь.

— Помочь? — тихо переспросила у него и нахмурилась.

Должно быть, я ослышалась, потому что на самом деле лисенок не мог этого произнести. А даже если и так. Что он может? Уговорить деда снять с Ксандера клятву? Сомневаюсь.