— На самом деле ты думал иначе.

— Нет, это вполне могло быть ограбление, но, по всей видимости, что-то пошло наперекосяк. Впрочем, вопросы я задавать не стал. Потому что, когда начинаешь задавать вопросы, жди на свою задницу неприятностей.

— И ты не стал задавать вопросы, когда Александер поручил тебе вломиться в кабинет Дикенсон, в ее компьютер, в сейф и взять или уничтожить ее документы?

— Но это же работа. — Мило положил пальцы на край стола, как будто придерживал крышку коробки. — Теперь, конечно, легко задавать вопросы, но тогда времени на размышления не было. Я попытался сказать ему, что мог взять для него файлы и раньше, но он не хотел платить гонорар. Впрочем, в конце концов, он его все равно заплатил. Жлоб несчастный.

— Ты задавал какие-то вопросы, когда он велел тебе влезть в систему безопасности клиники?

— Лишь обычные в таких случаях, чтобы не возникло проколов. Послушайте, здесь ведь то же самое. Откуда мне было знать, что они хотят убить Парзарри? Подумайте сами. Ведь этот парень знал свое дело.

— А что подумал ты сам?

— Что Александер поручил ему припугнуть Парзарри, чтобы тот не проговорился кому-нибудь. До него несколько дней нельзя было дозвониться, и Александер заподозрил неладное. Особенно после того, как на горизонте нарисовались вы. Блин, да он обосрался от страха.

— Неужели?

— Честно вам говорю. Ну ладно, так и быть, расколюсь. Иду на сотрудничество. Он хотел, чтобы я влез в ваши компы — в управлении и дома, в ваши ноуты. Скажу сразу, защита у вас на высоте. По крайней мере, я пролезть не смог. Не успел. И что же я сделал? Я влез в комп этой вашей второй, ну, той самой, что только что здесь была.

— Детектив Пибоди?

— Она самая. Компьютерная сеть управления защищена что надо, но, как говорится, было бы желание. Я проследил сигнал ее коммуникатора. Иначе откуда громиле было знать, где вы находитесь?

— Но вопросов ты все равно задавать не стал?

— Ну, я подумал, что он вас слегка припугнет, чтобы не совали нос куда не следует. Дурацкая затея. Вы тотчас сообразите, что к чему. Я так и сказал. Думаете, он заплатил мне за совет? Как бы не так. Вместо этого швырнул в вас того ребенка. Это уже был полный атас. Но вы тогда классно поймали этого мальца. Прямо как мяч.

— Спасибо за комплимент. А теперь давай снова вернемся к Парзарри. Итак, ты вломился в систему, узнал, когда его доставят самолетом, какая бригада выедет за ним в аэропорт. Создал фальшивый логин и отправил ложное сообщение.

— Так точно, начальник.

— И ты вел карету «Скорой помощи»?

— А то! — Мило расплылся в довольной улыбке. — Вот это кайф! Мигалки, сирены!

— И пока ты крутил баранку, Мило, пока ты ловил свой кайф, Парзарри был задушен подушкой.

— Я не знал. Честное слово, когда сидишь за рулем, приходится следить за дорогой, а не за тем, что там происходит внутри.

— Скажи мне, что ты думал, когда бросил «Скорую» вместе с Парзарри под эстакадой? Когда пересел в другую машину?

— Как обычно, что его припугнули, — ответил Мило, отказываясь смотреть ей в глаза.

«Врешь, голубчик, — подумала Ева. — Врешь, как сивый мерин».

— То есть припугнули тем, что бросили одного. Без медицинской помощи. Ах, да, ты же не знал, что он мертв! А сам взял его «дипломат» и скрылся.

— Мне заплатили за взлом системы и за то, что я крутил баранку. И это все. Я не собирался никому ничего рассказывать. А этот ваш громила… мне он тогда сразу не понравился. Я тотчас заподозрил неладное. Мы должны были поехать в новое здание. У него был разговор с Ингерсолом.

— Только разговор?

— Это все, что я знал. Я позвонил Ингерсолу, сказал, что Александер хочет скрыть кое-какие новые детали и что это важно. И потому они должны встретиться в той квартире. Но до этого громила велел мне остановиться. Никакой остановки запланировано не было. Да кто я такой, чтобы качать права? Не хватало мне еще спорить с ним. Что мне сказали, то я и делаю. В общем, он зашел в один задрипанный магазинчик скобяных товаров. Я тем временем нарезал круги по кварталу. Сами понимаете, когда на каждом углу светофор, быстро это не получится. Когда я вернулся, он уже ждал меня с пакетом в руках. Нехилый такой пакет, скажу я вам. Понятия не имею, что там было внутри. Я просто подумал, что ему понадобился какой-нибудь инструмент.

— Что ж, разумное предположение.

— Точно.

— И что потом? — уточнила Ева.

— Ах, да, что потом. В общем, после того случая Уайтстоун поменял коды, но алгоритм и систему я знал и потому открыл дверь в два счета. Затем припарковал машину чуть дальше по улице. Зашел в кафешку выпить кофе, сел там, сделал кое-какую работу и стал ждать, когда мне позвонят и скажут, чтобы я возвращался.

Мило умолк и облизал губы.

— На этот раз я конкретно струхнул. Видок у этого громилы, скажу я вам, был еще тот. Как будто у него поехала крыша. И еще от него воняло кровью. Нет, может, мне показалось, но одно могу сказать точно. В тот момент мне хотелось одного — поскорее доставить его в контору, поставить машину в гараж и вернуться домой. Говорю вам, я уже решил, что больше не возьмусь для них ни за какую работу, если в деле участвует этот тип. Потому что жизнь дороже тех денег, что предложит Александер.

— Не поздновато ли, Мило?

— Послушайте, я — хакер. Я никого не убиваю. Да, я нахожу информацию и, возможно, помогаю стибрить чьи-то деньги. Но я пальцем ни к кому не притронулся.

— Зато ты продаешь информацию бандитам и убийцам.

— Я не отвечаю за то, что люди делают с моей информацией.

— Боюсь, Мило, что здесь ты не прав. Закон смотрит на эти вещи несколько иначе. Именно по этой причине ты арестован за пособничество убийству, причем не в одном случае, а сразу в трех.

— Вы не имеете права! Я всего лишь вел машину!

Ева подумала, что эта фраза теперь станет его боевым кличем до конца его жалких дней.

— Именно это и называется пособничеством, Мило. Если не веришь, можешь проверить в словаре. Ты всего лишь вел машину в тот вечер, когда была похищена и убита Марта Дикенсон. Кстати, в данном случае ты также обвиняешься в похищении.

— Но… что… — пролепетал Мило.

— Возможно — я лишь говорю, возможно, — твой адвокат докажет, что тогда ты был не в курсе истинных намерений своего спутника. Но ведь ты только что сам сказал: ты знал, что она убита. Это называется пособничеством постфактум. Вместо того чтобы поставить в известность полицию, ты согласился выполнить новую работу для тех же самых людей, а потом еще одну. Никто не поверит, что ты был настолько глуп, что не догадывался, какова твоя истинная роль. Ты, Мило, вновь и вновь возвращался к колодцу, зная, что вода в нем отравлена. И вот теперь трех людей больше нет в живых.