все же приняли решение построить себе новое жилье вместо того, чтобы искать старинный замок, которого все равно не найдешь, а тем временем Хольгер-2 и Номбеко зажили наконец собственной жизнью. Второй номер ознаменовал начало вновь обретенного бытия, изложив большую часть своей истории профессору Стокгольмского университета Бернеру, дабы тот назначил ему новую защиту. Номбеко покуда развлекалась тем, что прошла за двенадцать недель трехлетний курс математики и набрала на экзамене максимально возможные 180 баллов, одновременно работая на полную ставку экспертом-китаистом в правительственной канцелярии.

Вечерами и по выходным Хольгер с Номбеко отправлялись на какую-нибудь интересную лекцию или в театр, иногда в Оперу, ходили в рестораны и общались с новыми друзьями – исключительно теми, кого с объективной точки зрения можно было считать нормальными. Дома оба с наслаждением ловили звук, с каким проскальзывает в щель для почты квартирный счет. Квитанции приходят только тем, кто существует.

А еще Хольгер и Номбеко завели домашний ритуал: каждый вечер перед отходом ко сну Хольгер наливал им с Номбеко по рюмке портвейна, и они пили за еще один день, прожитый без Хольгера-1, Селестины и бомбы.

• • •

К маю 2008 года вестманландский усадебный дом на двенадцать комнат был готов. Вокруг имелось пятьдесят гектаров леса. Плюс к этому Хольгер-1, превысив выделенный Номбеко бюджет, прикупил ближайшее озеро – с той мотивировкой, что графине по-прежнему иногда хочется половить щуку. Кроме того, из практических соображений была обустроена вертолетная площадка с прилагающимся вертолетом: его Хольгер незаконно водил в Дроттнингхольм и обратно всякий раз, когда закадычные друзья звали графиню на чай или на ужин. Иногда Хольгера с Селестиной тоже приглашали, особенно с тех пор, как те основали некоммерческую организацию «За сохранение монархии» и пожертвовали на нее два миллиона крон.

– Два миллиона за сохранение монархии? – произнес Хольгер-2, стоявший вместе с Номбеко у крыльца нового усадебного дома, с букетом по случаю новоселья.

Номбеко не произнесла ни слова.

– По-твоему, это выглядит, как будто я поменял взгляды на некоторые вещи? – спросил Хольгер-1, приглашая брата и его подругу в дом.

– Ну, это как минимум, – ответил Хольгер-2, а Номбеко по-прежнему хранила молчание.

Ну нет, тут Хольгер-1 был не согласен. Отец начал свою борьбу с другим монархом и в другое время. С тех пор общество изменилось во всех отношениях, а новые времена требуют новых решений, не так ли?

Хольгер-2 сказал, что сегодня Хольгер-1 городит еще большую чушь, чем обычно, и даже сам не понимает, до какой степени.

– Но продолжай, мне очень интересно.

Ну, в двадцать первом веке все так бешено ускорилось: машины, самолеты, интернет, всё! В такие времена людям хочется чего-то устойчивого, постоянного, надежного.

– Типа короля?

Ну типа да. Монархия существует тысячу лет, а широкополосный доступ – от силы лет десять.

– Широкополосный-то доступ тут при чем? – вырвалось у изумленного Хольгера-2, но ответа на свой вопрос он не получил.

Сегодня, в эпоху глобализации, гнул свое Хольгер-1, каждая страна стремится сплотиться вокруг национального символа. А вот республиканцы, по его мнению, мечтают распродать страну, обменять национальную идентичность на евро и наплевать на шведский флаг.

Примерно в этот момент Номбеко почувствовала, что терпение у нее лопнуло. Она подошла к Хольгеру-1, схватила его нос большим и указательным пальцем – и повернула.

– Ай! – взвизгнул Хольгер-1.

– Боже, как прекрасно! – выдохнула Номбеко.

За стеной, посреди восьмидесятиметровой кухни, сидела Селестина. Она услышала крик Хольгера и бросилась на подмогу.

– Что ты творишь с моим любимым? – воскликнула она.

– Подставляй нос и узнаешь, – сказала Номбеко.

Но Селестине хватило ума этого не делать. Зато она подхватила эстафету у своего Хольгера, не успевшего договорить.

– Шведские традиции сегодня под серьезной угрозой. Как можно сидеть ровно на жирной заднице и смотреть, что происходит? Два миллиона крон – это, в сущности, ничего, на кону стоят несоизмеримые ценности, как вы не понимаете?

Так сказала Селестина.

Номбеко пристально смотрела на ее нос. Но Хольгер-2 успел раньше. Он взял подругу под руку, поблагодарил за прием и повел ее прочь.

• • •

Бывший агент Б сел на лавочку в Гефсимании, надеясь обрести душевный покой, которым этот библейский сад его неизменно одарял.

Но не на этот раз. Агент понял, что должен сделать еще одну вещь. Только одну. После чего сможет оставить прежнюю жизнь позади.

Он вернулся домой, сел за компьютер, зашел в интернет через гибралтарский сервер – и отправил анонимное незашифрованное сообщение в израильскую правительственную канцелярию. Сообщение гласило:

Спросите премьер-министра Райнфельдта про антилопятину.

И все.

Конечно, у премьер-министра Ольмерта возникнут подозрения относительно отправителя сообщения. Но ничего отследить он не сможет. Более того, не станет этим заморачиваться. Агент Б не слишком высоко котировался в последние годы своей карьеры. Но в его верности стране никто не сомневался.

• • •

В ходе большой стокгольмской конференции по Ираку 29 мая 2008 года министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни отвела в сторонку премьер-министра Швеции Райнфельдта, помолчала, тщательно подбирая слова, и сказала:

– Господину премьер-министру и самому известно, в каком мы с ним положении. Порой понимаешь, чего делать нельзя, а порой совсем наоборот.

Премьер-министр кивнул. Он догадывался, к чему клонит министр иностранных дел.

– Вопрос, который я задам, может показаться странным, к сожалению, он и правда является таковым, однако мы с премьер-министром Ольмертом по зрелом размышлении все же решили его озвучить.

– Передайте от меня привет премьер-министру. И спрашивайте, – сказал премьер-министр Райнфельдт. – А я постараюсь ответить в той мере, в какой смогу.

Министр иностранных дел Ливни помолчала еще несколько секунд и сказала:

– Возможно, господин премьер-министр располагает какой-либо информацией касательно десяти килограммов антилопьего мяса, представляющего интерес для государства Израиль? Еще раз прошу прощения, если мой вопрос покажется вам странным.

Премьер-министр натянуто улыбнулся. И сообщил, что прекрасно осведомлен об антилопятине. Она оказалась невкусная – премьер-министр вообще не любитель антилопьего мяса, – и были приняты все меры к тому, чтобы никто в дальнейшем не получил возможности ее попробовать.

– Если у госпожи министра иностранных дел остались другие вопросы, боюсь, мне придется оставить их без ответа, – добавил премьер-министр Райнфельдт.

Нет, других вопросов у министра иностранных дел Ливни не было. Она хоть и не разделяет отвращения премьер-министра к антилопятине, но для Израиля важен сам факт, что мясо не попадет в руки тех, кто не считается с международными правилами ввоза и вывоза продуктов животного происхождения.

– Приятно было услышать, – сказал премьер-министр Райнфельдт, – что добрые отношения между нашими народами, судя по всему, сохраняются.

– Безусловно, – подтвердила министр иностранных дел Ливни.

• • •

Если Бог все-таки есть, он