* * *

Иди кивнула Саре и, хотя видела крайне обеспокоенное выражение на лице гардеробщицы, почему-то покраснела сама.

– Здравствуй, Сара. Помнишь меня?

– Да, мисс. – Она взглянула на Мадлен, и та кивнула. – Очень хорошо помню.

– Садись, – предложила Иди, указывая на диванчик.

– Почему же ты так хорошо меня запомнила?

Сара присела на край диванчика, сжимая руками в перчатках ручки старой, но любопытной сумки. Иди видела, что под слегка старомодным костюмом скрывается высокая, стройная женщина с молодой фигурой, которой отчаянно хочется переодеться в более привлекательную одежду, развешанную вокруг, с которой Сара не сводила глаза.

– Мисс Валентайн, я не брала ваши эскизы. Даже не заглядывала в папку. – Она выпалила это так быстро, что Иди моргнула.

– Я этого и не говорила, – ответила она.

Сара сделала глубокий вдох.

– Я хорошо помню вас, потому что… потому что вы незабываемы. – Она слегка улыбнулась, но тут же смущенно вспыхнула. – Я заметила, как красиво вы были одеты в тот день. Я просто не могла глаз отвести от вашей накидки. Дело в том… Ну, я люблю одежду, мисс Валентайн. – Она пожала плечами.

Иди посмотрела на Мадлен, которая взирала на нее с высоты своего роста, скрестив руки на груди, словно хотела сказать Иди: «И что ты теперь скажешь?» Потом улыбнулась Саре.

– Сара, расскажи мисс Валентайн то, что ты рассказала мне.

И по мере ее рассказа Иди все больше бледнела, а ее сердце бешено заколотилось.

* * *

Алекс совсем измучился. Он убрал платок в карман, схватил толстую куртку и шарф и вышел в сад через французское окно своего кабинета. И ахнул от холода, это было как с разбегу плыгнуть в море на пляже в Брайтоне.

Запах дыма от каминов в доме был уютным и успокаивающим. Еще более успокаивающие ароматы шли от плиты миссис Дир – воздух был наполнен запахом сливовых пудингов, которые она готовила к Рождеству.

Алекс отправился бродить без цели, чтобы с помощью ходьбы избавиться от гложущей его тоски. Он бродил по саду, глубоко засунув руки в карманы. И уже жалел, что не взял перчатки, укутав подбородок шарфом и дыша через кашемир, чтобы умерить соприкосновение с холодным воздухом.

Потом он вдруг обнаружил, что стоит у входа в лабиринт Ларксфелла, который так любили дети Уинтер. Он вошел в северную часть лабиринта и бездумно брел по нему, пока не добрался до каменной скамьи в центре. Скамья на ощупь была похожа на кусок льда, но он почувствовал облегчение от возможности побыть одному, в компании одной только малиновки.

– Привет, дружок, – пробормотал он.

Малиновка удивила его, внезапно запев, и этот знакомый звук пробудил воспоминание о другой малиновке в другой день, когда он сидел на другой скамье у розовых кустов – тоже в поисках уединения.

– Конечно, больница! – воскликнул он, напугав птицу. Та сразу же улетела, и Алекс вскочил на ноги. Он бросился бежать обратно по коридорам из живой изгороди, смутно удивляясь, что не забыл, как выйти из лабиринта, но при этом не может вспомнить, где был год назад. Он выскочил там же, где и зашел, и бросился дальше, мимо сада, мимо французских дверей своего кабинета и вокруг здания, пока не попал на гравийную подъездную дорогу. Он сбросил шаг, но не настолько, чтобы не привлечь внимание Брэмсона, который разговаривал с Клэрри у ворот.

– Все в порядке, господин Алекс?

– Все прекрасно, спасибо, – сказал он, и, хотя эта мысль пришла ему на ум, он решил, что не стоит посвящать в нее Брэмсона. Он продолжал двигаться в направлении северной части Ларксфелла, пока не добрался до гаражей, где, как и ожидал, нашел человека, который полировал один из множества автомобилей Уинтеров.

– Джонс? – спросил он, часто дыша и выпуская клубы пара.

– Да, сэр! – ответил человек, выпрямляясь. – Э…

Алекс шмыгнул носом, борясь с соблазном протянуть руку к красному платку.

– Извините, я запыхался, – сказал он, хотя было видно, что это ничего не объясняет испуганному водителю.

– Чем могу помочь, сэр?

– Да… – Он улыбнулся, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться. – Я Алекс Уинтер, – начал он и заметил, что глаза того округлились от удивления. – Брэмсон не говорил, что я собираюсь в Лондон?

– Да, сэр. Завтра, если не ошибаюсь. – Джонс занервничал, и Алекс поспешил его успокоить.

– Вообще-то, Джонс, как вы относитесь к поездке сегодня? Не в центр Лондона, скорее в Мидлсекс.

– Сегодня? Разумеется, сэр. – Он посмотрел на разбросанные вокруг ведра и губки. – Э… когда, сэр?

– Как насчет прямо сейчас? Мы можем взять фляжку, выпить чаю по пути. – Это предложение, похоже, не помогло Джонсу расслабиться. Алекс усмехнулся. – Давайте, Джонс. Устроим приключение.

На лице Джонса появилась неуверенная улыбка.

– Вот только приберусь немного, сэр. Через двадцать минут, подойдет?

– Даю вам полчаса. Пойду организую чаю, – сказал он, поднимая руку. – Скоро вернусь.

Алекс наслаждался запахом дорогой бордовой кожи, которая согрелась вокруг него в машине, хотя все равно было слишком холодно, чтобы снять теплое пальто. Перчатка слегка поскрипывала, пока он протирал запотевшее стекло, чтобы видеть окружающий ландшафт, когда сельский пейзаж начал сменяться городской застройкой. Казалось, что здесь, в Лондоне, холоднее, чем в Ларксфелле.

– Знаете, Джонс, ваша фамилия кажется мне знакомой, и это как-то связано с Эдмонтоновским госпиталем, – заметил Алекс, когда они въехали, как он понял, на мост перед госпиталем в северном Мидлсексе.

– Правда, сэр? – бросил Джонс через плечо. – Не мог себе представить, что такое распространенное имя, как у меня, может быть важным для вас.

– Ну, в этом-то все и дело. Как я уже говорил, я потерял память под конец войны и, видимо, попал сюда, в Эдмонтон, как уверяет меня моя невеста. Тут меня называли мистер Джонс, потому что не знали моего имени, как и я сам. Думаю, что они называют других солдат в подобной ситуации мистер Смит или мистер Грин… легкими именами, которые легко запомнить. – Алекс испытывал удовольствие от возможности наконец-то объяснить некоторые детали, связанные с его исчезновением. Почему же он не догадался связаться с госпиталем? Даже это казалось небольшой победой, и он надеялся, что сегодняшняя поездка даст ответы на некоторые вопросы.

– Понимаю, сэр, – сказал Джонс, глянув в зеркало заднего вида и кивая. – В этом есть смысл. Вы помните что-нибудь из этого пейзажа, мистер Уинтер? Мы только что пересекли мост Ли Вэлли, а это Энджел-роуд.

– Боюсь, что нет, старина. Хотя – погодите минутку, – пробормотал он. Он прищурился, когда впереди показалось огромное здание из красного кирпича. Он подался вперед, чтобы посмотреть через лобовое стекло, напряженно пытаясь ухватиться за ускользающие мысли. – В этом здании есть что-то знакомое.