войском походом на запад иду

До дальних пустынь этой Цюской земли.

С тех пор, как вторая луна началась,

То в холоде я, то в жаре и в пыли,

И в сердце моем безысходная боль —

То ядом горчайшим его обожгли.

Лишь вспомню о тех, кто остался служить,

И слезы мои упадают дождем.

Ужели вернуться домой не хочу? —

Боюсь, что немилости сеть навлечем.

II

Когда уходили мы в этот поход,

Сменились и солнце тогда, и луна;

Не знаю, когда мы вернемся домой, —

Год пройден, приходят к концу времена.

Подумаю, как я теперь одинок,

Как тяжесть забот велика и сильна,

И в сердце моем безысходная боль,

Ни отдыха нет, ни покоя, ни сна.

Лишь вспомню о тех, кто остался служить

И думой о них моя грудь стеснена.

Ужели вернуться домой не хочу? —

Упрека боюсь, и немилость страшна.

III

Когда уходили мы в этот поход,

Дни делались теплыми с новой луной.

Не знаю, когда мы вернемся домой? —

Теснят нас дела управленья страной.

Год пройден, проходят к концу времена:

Кувшинки сбирают, снимают бобы...

И в сердце моем безысходная боль —

Сам вызвал я эти невзгоды судьбы.

Лишь вспомню о тех, кто остался служить,

Встаю, покидаю ночлег — не уснуть.

Ужели вернуться домой не хочу? —

Пред гибелью страхом сжимается грудь.

IV

Послушайте вы, благородства мужи,

Не вечно бы жить на покое и вам!

Свершайте же мирно на службе свой долг.

На тех опирайтесь, кто честен и прям.

И светлые духи, услышав о том,

Одарят вас счастьем, одарят добром.

Послушайте вы, благородства мужи,

Не вечно и вам отдыхать без забот!

Свершайте же мирно на службе свой долг.

Пусть честный в любви с благородным живет!

И светлые духи, услышав о том,

Исполнят вас благ и великих щедрот.

Примечания переводчика

Сменились и солнце тогда и луна — т. е. начался новый год.

Источник: "Шицзин", 1957, стр. 283

8. Разлив реки Хуай ("То колокол громко звонит у реки...")

То колокол громко звонит у реки,

И воды Хуай высоки, высоки.

И сердце поранено болью тоски:

Я полных достоинства наших царей

Забыть не могу, хоть они далеки.

Гудит и гудит этот колокол там,

Хуай поднялась, поднялась к берегам.

И сердце тоскует, и горесть сильна:

Я помню достоинства прежних царей,

Их светлая доблесть была без пятна.

Звучит барабан там, и колокол бьет,

Три острова вышли из схлынувших вод.

И сердцу покоя тоска не дает:

Я помню достоинства прежних царей —

Им доблестью равных не видит народ.

И колокол бьет, барабаны звучат,

И цитра и гусли настроены в лад,

А шэны и цины, сливаясь, звенят,

Великие оды и песни поют,

И танцы под флейту так радуют взгляд!

Примечания переводчика

Цин — настроенный каменный гонг.

Источник: "Шицзин", 1957, стр. 285

9. Жертвоприношение предкам ("Густые, густые терновники скрыли поля...")

I

Густые, густые терновники скрыли поля;

От терний колючих очищена эта земля.

Издревле трудились зачем над прополкой земли? —

Чтоб просо мое и ячмень в изобильи росли!

И просо мое всё пышней и пышней, что ни день.

Прекрасный, прекрасный на пашне густеет ячмень.

И хлеб мой в амбарах, и хлеба в амбарах полно,

В бесчисленных кучах на поле осталось зерно.

Довольно зерна для еды и питья соберу,

И жертвою предков почту на обильном пиру.

Да их заместитель, покоясь, отведает блюд,

Да счастьем великим меня награждает за труд.

II

С почтеньем, с почтеньем достойным иду, наконец,

Для жертвы чистейших избрать и быков, и овец.

Я жертвы и в осень и в зиму свершу, что ни год.

Кто шкуры сдирает, кто варит, а кто подает,

Кто мясо разложит, кто мясо подносит скорей.

Стоит прорицатель, чтоб духов встречать у дверей.

И жертва готова, и блеском наполнен мой храм,

И званые предки явились в величии к нам!

И духохранитель поел, исполняя обряд,

И я, из потомков почтительный, счастлив и рад.

И счастьем великим меня награждают за труд,

На тысячи лет долголетьем безмерным дарят.

III

С почтеньем очаг возжигают — достойно хвалы,

И с жертвенным мясом готовят большие столы.

И жарят, кто мясо, кто печень, тогда на огне —

В смирении строгом присутствовать — старшей жене;

И много сосудов расставила ныне она.

Я званым гостям наливаю в их чары вина;

Ответные чары скрестились с различных сторон,

И весь мы исполним обряд, как предпишет закон.

Улыбки и наша беседа пристойны вполне,

И духохранитель является ныне ко мне.

И счастьем великим меня награждают за труд,

На тысячи лет долголетием мне воздадут!

IV

В служеньи я силы свои истощил; говорят,

Что без упущений исполнен великий обряд.

Придет прорицатель искусный, и скажет мне он:

"Потомок сыновнепочтительный, ты награжден.

Душисты сыновние жертвы во храме твоем,

И духи довольны весьма и едой и питьем.

И сотнями благ, возвещают, тебе воздадим,

И в срок надлежащий, по правилам строгим твоим.

И в жертву ты ныне и просо принес, и зерно,

И в должном порядке разложено было оно.

Навеки ты примешь немало великих наград

И благ мириады — десятки таких мириад!"

V

Закончено всё — и великий, и малый обряд,

И в колокол бьют, наконец, барабаны звучат.

Потомок сыновнепочтительный занял престол.

И