— Что за счет и почему непременно ошибка?

— От поставщика чая. Фирмы «Миллард». Какой счет они прислали тебе в прошлый раз?

— Прошлого раза не было. Это первый. А в чем дело?

— Тут написано, что после открытия магазина они поставили нам девятнадцать честов[35] чая.

— Все верно. Могу проверить накладные, но я уверена, что Стюарт нас не обманывает.

— Это индийский чай? — спросил Майкл, положив счет на прилавок.

— Ага.

Он покачал головой:

— Будь я проклят! Я считал себя счастливчиком, если продавал чест старого.

— В неделю?

— В месяц!

Фиона взяла счет и начала водить пальцем по колонкам цифр. За два месяца магазину Финнегана было продано девятнадцать честов чая. Два последних ящика стояли внизу. Получалось, что она продавала больше двух честов в неделю, в то время как дядя продавал один в месяц. Она заглянула в итог, посчитала в уме и поняла, что сумма совпадает с количеством проданных честов, если добавить стоимость двух ящиков, стоявших в подвале.

И тут увидела его.

В нижней части счета был вытиснен гриф «Р. Т. Миллард», под которым красовались изображения трех видов флоры: кофейного куста, дерева какао и… чайного ростка.

При виде тоненького хрупкого растения с мечевидными листьями волоски на ее шее встали дыбом. Дядя продолжал что-то говорить, но Фиона его не слушала. Растение было знакомым. Она его уже видела. В кошмаре. Его дал ей отец. Просунул сквозь прутья кладбищенских ворот.

«Что это, па?» — спросила она тогда.

«То, что ты знаешь».

Именно это растение она видела сейчас. Черт возьми, значит, все-таки чай! «Опирайтесь на свои знания», — сказал ей Уилл. Дьявольщина, если она что-то и знала, то как раз о чае! Могла отличить кимунский от сычуаньского, а «Дуэрс» от «Ассама» по одному запаху. Знала, что ее индийский чай продается, но не знала, что так успешно. Это маленькое растение, такое нежное, такое хрупкое, было тем самым, что она искала. Оно станет ее нефтью… ее сталью… и строевым лесом. Ее состоянием!

— Фиона, детка! Ты меня слышишь? — Майкл щелкнул пальцами перед ее глазами.

Она не слышала. В ее жилах гудела кровь, сердце безудержно колотилось. Новая идея сулила огромные возможности. Эксклюзивная смесь, оптовая торговля, фирменный магазин с огромным ассортиментом и собственной чайной. Такой же чарующей и изысканной, как у «Фортнама и Мейсона».

— Я сказал, что нужно переоформить заказ. У нас осталось всего два ящика. При такой скорости их хватит только до среды. Думаю, до конца месяца мы продадим, как минимум, еще восемь, — сказал Майкл.

— Нет.

— Нет? Почему?

— Потому что восьми мало. Мы купим весь индийский чай, который есть у «Милларда», и пообещаем им хранить секрет смеси. Никто другой его не узнает!

Майкл перевел взгляд с Фионы на Ника, пытаясь найти у него моральную поддержку, но тот только пожал плечами.

— Зачем? Это безумие! Ни один владелец магазина не заказывает больше того, что он может продать! — завопил дядя.

— Мы больше не владельцы магазина, — прервала его Фиона.

— Нет? — подняв бровь, переспросил Майкл. — А кто же мы?

— Чаеторговцы.

— Как обычно, мистер Макклейн?

— Да, Генри. Мистер Карнеги и мистер Фрик уже прибыли?

— Я их еще не видел… Вот, держите.

— Спасибо.

— На здоровье.

Уилл сделал большой глоток своего любимого шотландского и обвел взглядом бар Юнион-клуба, разыскивая своих гостей. Сегодня вечером он пригласил на обед Эндрю Карнеги и Генри Фрика, совместно владевших крупнейшим стальным концерном страны, чтобы обсудить свой план строительства подземной железной дороги. Они были заинтересованы в его заказе на сталь, а Макклейн хотел уговорить их вложить деньги в его проект. Их поддержка, а также поддержка других ведущих промышленников сейчас была необходима ему как никогда. На пути строительства первой городской подземки возникло препятствие, угрожавшее сорвать все его тщательно обдуманные замыслы.

Дверь бара открылась. Уилл обернулся, надеясь, что прибыл по крайней мере один из приглашенных, но это оказалась маленькая брюнетка в голубом вязаном жакете и юбке. В одной руке она держала блокнот и карандаш, а в другой — сумочку. Женщина тут же заметила Макклейна и устремилась прямо к нему.

— Привет, Уилл.

Макклейн улыбнулся ей:

— Всегда рад тебя видеть, Нелли. Что будешь пить?

— Шотландское. «Рокс». И поскорее, ладно? — сказала она, посмотрев на бармена. — Через пять… максимум десять минут ваша горгулья[36] выставит меня отсюда.

Бармен замешкался:

— Мистер Макклейн… я не могу, сэр. Правила говорят…

— Я знаю, что говорят правила. А я говорю, чтобы мисс Блай дали стакан шотландского со льдом. Немедленно. — Уилл не повысил голоса. Этого не требовалось.

— Сию минуту, сэр.

Уилл передал Нелли ее напиток. Она выпила половину стакана одним глотком, вытерла губы тыльной стороной ладони и взяла быка за рога.

— Я слышала, что Огаст Белмонт бросил шляпу на ринг. Мой источник в Сити-холле[37] сообщает, что он представил собственный план строительства подземной железной дороги.

— Почему бы тебе не спросить его самого? Он сидит в углу с Джоном Рокфеллером. И наверняка поносит мой план.

— Потому что этот надутый индюк мне не ответит. Давай, Уилл. Мне дали срок только до девяти.

Уилл осушил свой стакан и жестом заказал следующий.

— Это правда, — сказал он. — Белмонт создал собственную команду инженеров. Они составили маршрут, кардинально отличающийся от моего, и два дня назад передали свой план мэру. И сказали, что он более экономный.

Нелли поставила стакан и схватилась за блокнот.

— Это так?

— На бумаге. А в действительности будет стоить городу больше. Намного больше.

— Почему?

— Маршрут Белмонта местами пролегает через болота, а местами — через глинистые сланцы. И пересекает множество подземных потоков. Да, он прямее моего — именно на этом он и играет, — но из-за естественных препятствий для его прокладки потребуется больше времени, людей и материалов.