– Ты ведь всерьез, да? – спросил Том.

– Да, – выдавила Полли.

Из-за Лаурели всерьез будет и дальше, а не то все начнется сначала. Если любишь кого-то так сильно, что можешь его отпустить, надо отпустить его навсегда, а иначе ты мало его любишь. Фонтанчик горя снова прорезался в Полли, куда выше и напористее, чем на Мидлтонской ярмарке, но все же она нашла в себе силы добавить:

– Это была правда.

– Хорошо. Я тебя эксплуатировал. Я признаю, – отрывисто проговорил Том между приступами дрожи. – В свою защиту могу… сказать только одно: я старался изо всех сил… не обидеть тебя… хотя, наверное, без этого было никак. Ты действительно решила… больше со мной не видеться?

Полли, которую и саму трясло от холода, мучительно старалась окаменеть и задавить фонтанчик горя.

– Я же тебе сказала.

– Хорошо, – повторил Том. – А вот я хочу тебя видеть. Хочу видеть тебя всю жизнь. – Том надел мокрые очки и с досадливым возгласом снял их. – Может, у нас еще ничего и не получится, у нас с тобой. Но я хочу попытаться. И имею право попросить тебя об этом. Ты не передумаешь?

Полли встала на ноги. А Том поднял голову, не сводя глаз с ее лица, хотя ничего толком не видел без очков, – и Полли поняла: он пытается предугадать, что она скажет в ответ. Над неухоженными кустами лаванды на фоне серого неба высился Хансдон-хаус, мертвый, заколоченный. Сквозь кусты кто-то пробирался, – наверное, это даже хорошо, а то они с Томом умерли бы от напряжения. Как же она воспримет его слова? Полли посмотрела на Тома сверху вниз. Вспомнила Айви, неумолимо перегородившую дверь. Подумала обо всем, что мог бы сказать ей сейчас Том – и что обязательно сказал бы Себ, – лишь бы заставить ее передумать. Однако именно невысказанные слова показывали, что на самом деле у них очень много общего. Ведь Том прожил много лет в постоянной битве с Лаурелью. И среди прочего должен был сказать – но не говорил – еще и то, что наверняка есть способ обойти холодную логику Лаурели. А возможно, этот способ был с самого начала.

Фонтанчик горя иссяк и обернулся теплой волной надежды.

– Это не-воз-мож-но, – медленно проговорила Полли. – Ты мог быть хорошим, только если был плохим. Я могла победить, только если проиграю. Ты не должен был меня узнать, я не должна была тебя вспомнить… – Она увидела, как он вскинул голову, уловив ее мысль. – Если двоим негде встретиться…

– Ты думаешь? – спросил Том с робкой, дрожащей улыбкой. – Значит, они могут встретиться Нигде?

– Д-да, и если не вышло нигде, в Нигдешней стране, значит выйдет Здесь и Сейчас… – Полли рассмеялась и протянула к нему руки. – Том, мы ее победили, с какой стороны ни взгляни!

Том неуклюже, ощупью нашарил ее руку и тоже встал.

– Кто там ломится? Ничего не вижу.

– Похоже, остальной квартет, – сказала Полли.

При этих ее словах из кустов выскочил Сэм и обернулся крикнуть остальным, что он их нашел. «Пойдем-ка лучше к бабушке», – подумала Полли, стиснув ледяные пальцы Тома. Вслед за Сэмом вышел Эд – он тащил виолончель Тома, – а потом и Анна, и Лесли. Даже в предрассветной мгле Полли различила, какой Лесли заплаканный. Однако он уже успел взять себя в руки и сделать вид, будто ничего не случилось.

– Эй! – крикнул он. – Твоя машина стоит вон там, прямо в розовых кустах. Ты их совсем раскурочил!

Том уткнулся лицом Полли в макушку:

– Вот это и правда не-воз-мож-но – а ты говоришь!.. – рассмеялся он.

У этой книги много тайн, но раскроем мы только одну: книга построена в форме музыкального произведения под названием «струнный квартет».

Как правило, струнный квартет состоит из четырех частей, написанных в разном темпе. Те из вас, кто занимался музыкой, знают, что в начале произведения (или его части) обычно указано, в каком темпе его следует исполнять. Для этого принято использовать итальянские термины.

Так сделала и Диана Уинн Джонс. Подзаголовки частей книги – это привычные каждому музыканту темповые обозначения в нотном тексте. «Allegro vivace» в первой части – это «скоро и живо». Слово «Andante» в подзаголовке второй приблизительно означает «шагом», то есть «неспешно, размеренно», а «cantabile» – «певуче». Третью часть следует «исполнять» скоро («Allegro»), как и первую, и с жаром («con fuoco»), а четвертую – быстро и очень взволнованно («Presto molto agitato»). А далее следует заключение – кода; музыканты не считают ее отдельной частью произведения, так что можно сказать, что кода в музыке соответствует эпилогу в литературе. Кода в нашем квартете «исполняется» весело, даже шутливо («Scherzando»).