— Придется завтракать в пекарне. Там хотя бы подают горячий чай не в одноразовых стаканах. И на том спасибо.

Маршрут в пекарню проходил через офис телефонщиков, дверь которого из-за отсутствия кондиционера была подперта кирпичом; магазин, где в последний раз я был, покупая шоколадный батончик Вите; «Все по одной цене», двери которого открыты для всех с восьми до шести, и мой родной дом, на который мне пришлось взглянуть всего раз, и этого раза хватило, чтобы вновь зажмуриться и идти, ориентируясь лишь на шаги Вики. Она понимала, что что-то не так, но не задавала лишних вопросов. А я знал, что ты все объяснил Кейси, а Кейси — ей.

Пекарня не могла похвастать большим залом. Места хватало на три стола и два стула возле каждого, да небольшой прилавок, треть которого занимал кассовый аппарат. Зато она могла похвастать ассортиментом, обслуживанием клиентов и демократичными ценами.

— Здравствуйте, — с улыбкой встретила нас пышная женщина. Улыбка ее была настоящей. И своя работа ей явно нравилась. Она была в чудаковатом головном уборе черного цвета, похожем не то на поварской колпак, не то на пилотку, белой рубахе и черном же фартуке с полукруглой надписью: «ПЕКАРНЯ У ВИЛЛИ».

Мы поздоровались. Она осмотрела нас с ног до головы, большее внимание заостряя на мне. Улыбка не сходила с ее лица, а меня это не только настораживало, но и пугало.

«Она поняла. Я — переодетый в девочку мальчик», — подумал я. Вика одернула меня, словно читая мысли.

— Чего изволите, юные леди, в столь ранний час? — спросила женщина, взглянув на часы в форме тарелки на стене. 10:27. — Хотя и не рано уже. Совсем не рано. Время летит… — мечтательно произнесла она.

«Фух. Пронесло».

Вика выбрала сочень с творогом за семьдесят рублей. Для нее он не был таким вредным, как жаренный пирог с картошкой, выбранный мной. Я и выбрал-то его только из-за того, что не хотел тратить деньги Вики. Вроде как, мужчина должен оплачивать расходы женщин. Пирожок обошелся всего в четверть сотни рублей — половину начальной стоимости. Он был вчерашним. Нет, он не был ни тухлым, ни прокисшим. На нем не было ни мха, ни плесени. Над ним не скопилась полчища мух. Опарышей тоже не было. Он был обычным пирожком, который не купили прошлым днем.

— Пить что-нибудь желаете? — спросила женщина, когда Вика доставала деньги.

Я хотел было ответить, что не прочь попить лимонад, что стоит справа от кассового аппарата в маленькой пластиковой бутылке, но вовремя одумался. Может быть, я и походил на девочку, но не был уверен, что мой голос был девчачьим.

— А что у вас есть? — поинтересовалась Вика ровно в тот момент, когда улыбающаяся женщина уставилась на меня. Тогда-то она и начала сверлить меня взглядом.

— Сок ананасовый, яблочный, виноградный, томатный. Лимонад: груша, тархун, сливки, фейхоа, — протараторила кассирша. — Также есть горячие напитки. Чай в ассортименте. — Она подала нам меню с напитками. — И кофе на любой вкус из кофемашины.

Мы уткнулись в меню.

— Ах да, — продолжила она, — еще в наличии какао и горячий шоколад. Они появились недавно, в меню их еще не внесли. Ну и в заключении: первым пяти посетителям любой чай бесплатно. Не буду, юные леди, вас обманывать — в «Пекарне у Вилли» не принято обманывать клиентов, — вы как раз попадаете в первую пятерку. До вас были только трое: паренек ее возраста, — сказала она Вике, мотнув головой в мою сторону, — и семейная пара… без ребенка. Я вам это говорю, потому что в «Пекарне у Вилли» никогда не обманывают.

Выбор был очевиден: Вика взяла какао за шестьдесят рублей, потому что хотела, а я — зеленый чай, потому что бесплатно.

Пока мы ели, Вика сидела в телефоне и оставляла положительный отзыв заведению. В каждом из трех пунктов она поставила пять из пяти звезд. Я видел это, потому что больше никуда смотреть не мог. В окно не смотрел, потому что в него был виден угол моего дома, о котором хотелось забыть. На прилавок «Пекарни у Вилли», в которой никогда не обманывают, глаза тоже не поднимались — из-за него за мной пристально следила улыбающаяся женщина в чудном колпаке.

В зал зашел старик с тростью. Женщина его узнала, видать, он был постоянным посетителем. В нем не было ничего примечательного, кроме плохого слуха. Продавщице приходилось почти орать ему шаблонные фразы, которыми она одолевала и нас. Дед взял два пирога за полцены: с картошкой и с капустой. Так же попросил черный чай с тремя пакетиками сахара.

— Федор Анатолич, сегодня ты опоздал! Пришел шестым! — прокричала она ему в ухо, все еще не отрывая от меня глаз.

Я скукожился. Вжался в стул. Откусил пирог. Шваркнул горячий чай из кружки.

— Ась?

— Я говорю: ты шестой! — Она усмехнулась. Налила чай в бумажный стакан и накрыла кружкой. Подала ему сахар и пластиковую ложку. — Но тебе повезло! Девочка оставила для тебя свой бесплатный чай! — Она подмигнула Вике.

— Ась? — повторил дед и приложил карту к терминалу оплаты.

— До свидания и приходите завтра! Не опаздывайте! — крикнула она ему вслед.

Дед ничего не ответил и даже не обернулся. Он не слышал ее. Он только негромко пернул и вынес запах с собой. Хорошо хоть, к тому моменту от нашей еды ничего не осталось, а в кружках было по глотку.

Женщина любезно убрала с нашего стола пустую посуду. Спросила, не желаем ли мы чего-нибудь еще. Мы любезно отказались.

Она остановила нас перед выходом.

— Постойте, пожалуйста.

Я напрягся.

— Да? — Вика взяла меня за руку.

— Кажется или я тебя где-то видела? — обратилась она ко мне.

— Меня? — максимально пискляво переспросил я. Позже Вика сказала, что в этом не было нужды, и звучало это неестественно. Сказала, что мой голос и без того похож на девчачий. «С возрастом, конечно, изменится, а сейчас не переживай». «Где же ты была раньше?» — спросил я ее.

— Тебя, — уверенно, но не серьезно произнесла женщина в колпаке. Она не переставала улыбаться.

В дело вступила Вика:

— А вы не узнали ее?

— Нет.

— Значит, вы мало смотрите кино. Это же Харли Квинн. Как можно не узнать кумира молодежи?

— Точно! Похожа! Мои дети любят смотреть эту ерунду!

Мы вышли.

— Здорово ты ее надула! — просиял я.

— А то! — Вика поправила мне очки.

Женщина из пекарни не узнала меня — это хороший знак. Точнее, она не узнала во мне мальчишку, а это еще лучше. Вывод один: маскировка