Линия примятой травы запетляла: дуга, змейка, зигзаг. Где-то она была примята сильнее, становилась шире. Где-то были и пустые, выжженные до земли почти идеальные круги. В целом все эти примятости и ожоги напоминали места поединков. Еще в глаза бросалась почерневшая зелень. Ее словно или измазали черной краской, или отработкой, или мазутом. Но это было ни то, ни другое. И этого становилось все больше.

Остановились мы только внутри, в самом центре перелеска, где солнце ярким лучом освещало клочок выжженной поляны. Она была черной. В центре черного круга Витька Разводным Ключом бил что-то черное, похожее на прогнившую тряпку. Раз за разом он заносил Ключ над головой, раз за разом ударял. Раз за разом черная тряпка с чавканьем разбрасывала черные капли.

— СУ! — Лицо Вити было измазано. Перед каждым ударом он протирал глаза. — КА!

Чавк! — и жижа разлеталась, попадая на обувь.

Наконец Витя перестал. Он протер лицо и Разводного футболкой, оттягивая ее от живота. Отошел от черного месива туда, где позади горой валялись ветки и стволы деревьев. Там сел на свежий пень. Снял футболку и еще раз протер лицо, Ключ и руки. Бросил ее под ноги. Плюнул серой слюной и выдохнул.

— Вы не успели, — прямо сказал он.

Мы обошли пятно, стараясь не вляпаться в непонятную консистенцию. Смысла, конечно, в этом не было, обувь и без того была ею уляпана. Мои серебристые кроссовки напоминали звездное небо.

Чавк!

Черная жижа начала пульсировать, дрожать, вздуваться. Казалось, она дышала. Мне представились прокуренные легкие какого-нибудь забулдыги из Утопии или Портала. Потом — камера колеса автомобиля. Зрелище не из приятных, но еще не такое отстойное, как…

Чавк!

Жижа поднималась. Там, где на нее попадали солнечные лучи, исходил пар. Не пар — дым. Да, что-то сильно похожее на дым. А запах… запах переплюнул запах Вонючки. Пахло тухлой рыбой, приправленной двумя каплями спирта. Попади на нее искра, она бы точно воспламенилась.

— Что… что это? — запинаясь, спросила Вика. От жуткого месива она стояла в паре метрах. Шагнула назад, запнулась за корень и повалилась.

— Неведома хрень, — спокойно ответил Витя, сморкнул серой соплей и подошел к желеобразному сгустку. Он был ему по пояс. — Неведома хрень, с которой… — Он занес Ключ над головой и ударил что было сил, разрубив ее, неведому хрень, на две части.

Тварь задымилась. Каждая отлетающая от нее черная капля исчезала, оставляя за собой коричнево-красную полосу дыма.

— Какого лешего вы вылупились!? — заорал он, но голос его был далеким, а самого уже не было видно. — Помогайте!

И я услышал тебя, Профессор. Почувствовал. Почувствовал силу. Нашу общую силу. Силу Вити, Ильи и Вики. Силу Профессора, Кейси и Разводного Ключа.

«Действуйдействуйдействуй», — невидимой стрелой пролетело через уши.

Сражение началось.

Взяв вас в руки, мы вошли в дымовую завесу. Голова закружилась сразу, стошнило чуть позже — через пару секунд. Нас это не отвлекло и не смутило, а Витя уже привык. Мы не жалели ни себя, ни своих сил… ни вас. Я держал тебя обеими руками и бил неведому хрень. Ошметки гнусной жижи извергались вулканом после каждого удара. Я чувствовал, что тебе это было по нраву.

БЫЛО ОЧЕНЬ ПРИЯТНО

Вика держала Кейси одной рукой — за ногу. «Еще! Давай еще, Викуля!», — слышал я ее писклявый голос.

«Поднажми!», — хрипотой отдавалось от Разводного.

Существо, скрывающееся в желейной массе, издало пронзительный вопль, похожий на крик чаек и скул собак одновременно. Перестало дымиться и двигаться. Зашипело и запузырилось. Цвет поменялся на пепельный.

Мы отошли на безопасное расстояние.

Поляна, что недавно была черным месивом, теперь кипела серыми пузырьками. Пузырьки лопались, и из них вылуплялись белые палочки — слипшиеся между собой личинки насекомых. Они дергались и переплетались, образуя живой снежный ком. Они пищали. Они страдали. Солнце нещадно сжигало их. Мучение их продолжалось, пока и от них не осталась горка пепла.

Пепел был везде и всюду — ветер разнес его по всему перелеску. Какое-то время мы наблюдали серую пыль на деревьях. Потом ее не стало.

Нечисть была повержена. А мы чисты. Даже футболка Вити, которой он так тщательно обтирался, была как новая.

— Все-таки вы как раз вовремя, — сказал он, когда снова сел на свежий пень и сплюнул пепельную слюну.

Мы промолчали — не было слов.

Он что-то прошептал Разводному Ключу, блестящему на солнце и способному ослепить одним только бликом, и завернул его в промасленную тряпку. Положил под мышку и одним движением отодвинул ногой целую кучу веток. В груде сваленных деревьев показалось небольшое отверстие, похожее на вход.

Я ВСЕ ЗНАЮ

Все равно послушай. У нас ведь так заведено с тобой, так что, будь любезен, не нарушай правил.

ОК

Оказывается, это был аналог Курямбии — небольшая, до невозможности уютная, землянка. Уютная, хоть в ней ничего и не было, кроме вырезанного из земли прямоугольного кресла, на котором мы втроем едва уместились. Витя прозвал землянку Убежищем.

Оказывается, в то утро он не просто так не пришел к нам в Курямбию, когда мы его так долго ждали. В то утро он умышленно не шел к нам. Так ему велел Ключ. Ключ знал, что что-то должно произойти, и это что-то произошло.

— «Не ходи туда, не привлекай, не ходи туда, не привлекай», — повторял Ключ перед сном. А когда я проснулся, он снова гнул свое, — сказал Витя, глядя в светлый проход Убежища, и прикрыл его. Мы оказались в кромешной тьме, прям как в подвалах Курямбии. — И понятно почему. Как только я вышел из дома, между семью и восемью утра, почувствовал нечто странное, неосязаемое. Казалось, за мной следят. Под «не ходи туда» я все-таки шел в Курямбию и раз за разом уходил от нее, выворачивая маршрутные петли. Я резко разворачивался, чтобы обнаружить хвост, но его не было. «Не ходи туда», и я не шел. «Не привлекай», и я не привлекал.

Я наворачивал круги по кварталам и периферийным зрением ловил признаки слежки. Их не было. Но так мне только казалось.

Мне навстречу прошло много людей, и многих я успел встретить не по одному разу. «Не оборачивайся, — сказал Ключ. — Не привлекай. Пусть думают, что ты их не видишь».

— Кого? — спросил я, снимая очки, будучи уверенным, что без них станет светлее.

— Да, кого? — последовало от Вики.

В землянке послышался писк комара, и Витя, словно видя в темноте и ориентируясь только по звуку, пришлепнул его. Вслед за комаром запищала мышь. Мне вдруг стало