«Дорогая редакция «Зумера», верните колонку Ванессы Энрайт и снова станьте тем изданием, каким были не так давно. Вы не представляете, насколько никчемный материал печатаете. Прокачка женской энергии? Серьезно? А что не так с теми, кто не хочет быть женственными? Я вот люблю запонки, автоспорт и играю в регби на досуге. А моему другу нравятся глянцевые журналы, рубашки пастельных оттенков и фильмы про любовь. Женщина не обязана быть женственной, а мужчина не обязан быть мужественным. Женщина не обязана стоять у плиты в кружевных чулках, а мужчина не обязан качать бицуху и изображать из себя Дуэйна Скалу Джонсона 24/7. Любой человек уникален и прекрасен, а женственность и мужественность – просто ярлыки, которые не несут никакой пользы. Наоборот, только калечат тех, кто не влезает в рамки. Стряхните с себя установки прошлого века и начните печатать что-то более актуальное. Что за черт?!»

«Токсичные отношения: что ты могла сделать не так?» Конечно, во всем всегда виновата жертва. Этот шлак даже комментировать не хочется, поэтому просто пожелаю вам поскорее закрыться. Слышал, что Энрайт для вас больше не пишет и другие достойные колумнисты тоже. Неужели вы не видите, что Титаник идет ко дну, и стремительно?»

«Я тут наткнулась на статью в вашем журнале. «Нужен ли нам феминизм? Подводные камни нынче модного движения». Кхм… В смысле нужно ли нам отстаивать права женщин? Да вы что, зачем? И какие такие права? Женщины все равно ни на что не годятся. У них развита только одна зона мозга – та, которая умеет складывать овощи в кастрюлю, нажимать кнопки на стиральной машине и определять качественные подгузники. Шутка, конечно, и надеюсь, вы тоже пошутили! Иначе дела у вас совсем плохи, дорогой «Зумер». Кстати, название «Пещерный бумер» подошло бы вам куда лучше. Благодарю за внимание!»

Магда не устает пересылать мне письма, приходящие в редакцию, сопровождая их кучей эмоджи – хохочущих и подмигивающих. Она одна из немногих, кто до сих пор остался в «Зумере», хотя уже подыскивает другое место. Эми ушла сразу после меня, тоже не смогла смириться со сменой курса. И даже Девлин не слишком довольна происходящим и поглядывает в сторону изданий, которые не успели прогневить свою аудиторию так сильно.

Я читаю эти письма, и на душе теплеет. Какая-то особенная нежность и радость разливается внутри. Будто я годами поливала и удобряла свой сад, ни на что не надеясь, и вот наконец увидела, что он прекрасен и стоит в полном цвету! Ничто не пропало зря, мои статьи не забыты, мои слова живут в чьем-то сердце, а раз так – то я счастлива. И пусть придется помучиться в неизвестности ближайшие несколько месяцев, пока я ищу новую работу, – эти месяцы будут легкими и волшебными, как снег на Рождество.

Среди сообщений Магды я вижу письмо от неизвестного отправителя и без раздумий открываю его. Пробегаюсь глазами по тексту и замираю как ребенок у наряженной елки, под которой гора подарков. Мое удивление так велико, что хочется вскочить и завопить. Что я, признаться, и делаю. Потом я хватаю телефон и звоню. Митчелл отвечает после первого гудка.

– Привет. Все окей? – спрашивает он.

– Митчелл, Vogue берет мою статью! Ту самую, которую не захотел печатать Эндрю!

– Серьезно? Правда? С ума сойти!

– Еще как с ума сойти, особенно если учесть, что эту статью я им даже не посылала! – говорю я.

Митчелл смеется, и я жалею, что не вижу его лицо в эту минуту.

– Прости, я боялся, что ты так и не сделаешь это сама, – говорит он.

– Спасибо, – шепчу я.

– И тебе спасибо, – отвечает он.

– Мне за что?

– Несса, это похоже на розыгрыш, но мне написали из университета и снова предложили место! С условием, что я нагоню материал…

– Матерь божья! Митчелл! Ты сможешь внести оплату? Я займу сколько надо!

– Не волнуйся, что-то придумаю. Джун так сильно матерился, узнав, что я не обратился к нему за помощью, что, пожалуй, на этот раз я просто обязан одолжить у него денег. Если не хочу расстаться с жизнью… А теперь-ка скажи, – продолжает он. – Это ты приложила к этому руку?

– Что?! Причем тут я?

– Да просто секретарь ректора заодно попросила зайти и забрать перчатку, которую мисс Энрайт обронила в его кабинете.

Я умолкаю, хохочу, краснею и на этот раз радуюсь, что мы не общаемся по видеосвязи, потому что лицо у меня сейчас точно как томатный соус.

– Я не знаю, как отблагодарить тебя, – говорит он.

– У меня та же проблема…

– Думаю, мы можем обсудить это сегодня за ужином. Это и еще парочку важных вещей.

– Каких?

– Где нам в срочном порядке раздобыть панамку с фламинго и шорты с арбузиками, потому что билеты в Барселону я уже купил.

Я молчу, долго, потом все-таки включаю видеосвязь. Мне хочется видеть его лицо, и чтобы он видел мое. Митчелл тоже переключается на видео. Он в продуктовом магазине, я вижу за его спиной полки с морепродуктами. Он выглядит немного подозрительно, будто я только что поймала его на горячем.

– Что ты там замышляешь? – спрашиваю я.

– Я замышляю ужин, который сам приготовлю, – смеется он. – В лучших традициях ностальгирующих богачей нас ждут крабы в сливочном соусе, мраморные стейки и цезарь.

Это будет наше первое свидание после той внезапной встречи на крыльце. Возможно, отнюдь не внезапной, а весьма спланированной, но, боюсь, правду я уже не узнаю: Эми не из тех, кто раскалывается на допросе.

– Господи, это серьезно, – говорю я. – Не покупай спиртное, ладно? Я принесу бутылку «Кристалла». В лучших традициях ностальгирующих богачей.

– Не стоит, – говорит он. – Я и так буду пьян от одного твоего присутствия.

– Да ладно.

– Серьезно, Несса. Буду просто в хлам, как только увижу тебя снова.

Я смеюсь. Меня переполняют эмоции, я чувствую себя невесомой, чистой и невинной, как будто только родилась. Будто я еще никогда не испытывала боль, никогда не тряслась от ужаса и никогда не видела зла. Я всегда чувствую себя так рядом с ним: будто только-только явилась в этот мир, впервые увидела его, и этот мир, черт возьми, – прекрасен.

Женщины, которых я сейчас перечислю, – жительницы разных стран, они разного возраста, разных профессий, достатка и с разным жизненным путем. Однако у них есть кое-что общее. Они все были хладнокровно убиты мужчинами, с которыми состояли в романтических отношениях:

Рива Стенкамп – южноафриканская модель и актриса, была застрелена своим парнем, атлетом, паралимпийским чемпионом, в ванной комнате их дома.

Гэбби Петито – американская блогер, была задушена своим парнем на совместном кэмпинге в Вайоминге.

Анастасия Ещенко – молодая аспирантка из Санкт-Петербурга, была убита мужчиной, с которым встречалась, профессором университета.