– Культурный шок, а? Давай, заводи, вспоминай управление.

– Что с пилой? Или у меня в глазах рябит?

– Ребята из Намибии подарили Васе цепь. Если ты помнишь, чего в Намибии девать некуда… Я во время ритуалов поклонения Черному Джонни Уокеру пилю этой штукой автомобили. Конструкционную сталь берет на раз-два. Легкую броню еще не случалось пробовать, но если дури хватит, вскрыть пилой бэтээр получится. Не наш конечно. Что-нибудь местное.

– Как думаете?.. – спросил Леха и оборвал фразу. И так все ясно.

– Лишь бы девица была жива, а у нас должно… Тьфу-тьфу-тьфу! Если Смит говорит, что не может дать гарантии, значит, он уверен в успехе. Но на войне может случиться любая глупость, и надо ее учитывать. Для всех эта глупость есть по умолчанию, но Смит обязательно упомянет ее вслух: не могу гарантировать, что вас не убьют… Не знаю, что с ним – желание прикрыть задницу, шотландская упертость, какая-то старая травма, или Смит просто зануда по жизни… Зато пилот великий. Был. За каким чертом он поперся в Абуджу, в эту адскую топку…

– Он обмолвился, что у нас может быть последняя командировка в истории Института Шрёдингера. Наверное в этом дело.

– Тоже мне, историческая миссия! Глупо так рисковать. У Смита плохо с сердцем. Не удивляйся, наш мирок очень тесный. Мастера такого класса знакомы хотя бы заочно. А мы-то с подполковником слегка повоевали.

– За кого? – не удержался Леха.

– Я за наших, он за своих, – дипломатично ответил Ломакин.

* * *

Если у тебя в приятелях взводный «Черных Топоров», да еще и с кафедры английского языка и литературы, тогда на нигерийском рынке ты добудешь хоть черта лысого. Майк ограничился сварочным аппаратом, водопроводными трубами, несколькими длинными лестницами и сумкой с кучей пассатижей и ножей. С трейлера скатили катушки с кабелем, работа закипела. Это выглядело немного пугающе: черная толпа, не переставая распевать, нахлынула на «Избушку» и облепила ее, словно рой насекомых. Хорошо организованный рой.

Ломакин по старой памяти взвалил на себя роль прораба. Он залез на кабину грузовика и выкрикивал оттуда команды, а Майк внизу обеспечивал выполнение. Позади Ломакина как-то сама собой возникла почти одетая девица с зонтиком, чтобы боссу не напекло голову.

Белые джипы образовали каре, внутри появился столик под тентом, и там Вася угощал Смита джин-тоником. Леха слонялся туда-сюда, стараясь не нервничать и не завидовать. Он без труда вспомнил управление «Избушки» и даже пробежался пару километров по Эйрпорт Роуд. Машина слушалась и вселяла чувство уверенности.

А что катапульты нет, это все равно: варзона добьет тебя, ведь ты мужчина. Пускай уж, если «Избушке» суждено погибнуть, она умрет, похоронив в себе пилота.

Джипы перекрывали обзор, а в промежутках между машинами встали гвардейцы, и Леха нарочно бродил внутри каре, чтобы лишний раз не волноваться, поминутно оглядываясь на «Избушку». Что получится, то получится.

– А отчего вашего американца так развезло? – услышал он, закладывая очередной галс мимо выпивающих. – По кондициям чистый штурмовик, у них же нервов не бывает.

– Не судите его строго. У Пасечника сестра погибла в «Железном Всаднике». С тех пор он болезненно реагирует и на шагоходы вообще, и на такие случаи, как с Морган, в частности.

– Между нами, не понимаю, чего девицы прутся на войну! – выпалил в сердцах Вася. – Да, я продвинутый и современный, всем нутром за раскрепощение женщины, но вот этой придури – не понимаю! Ну ладно, когда защита Родины, все схватили винтовки и побежали, так всегда было. Это нормально! А в мирное-то время что девчонки забыли под пулями?

– Они тоже защищают Родину, просто на дальних рубежах, – мягко сказал Смит. – Отстаивают свою систему ценностей, свой образ жизни, свое право быть собой наконец. И, кстати, право ни у кого не спрашивать разрешения идти на войну.

– А от кого защищают, пардоннэ муа? – ехидно поинтересовался Вася. – От мирового терроризма, да? А ничего, что частные армии и есть самый крутой мировой терроризм, просто в одобряемой капиталистами форме? Терроризм, допустимый в приличном обществе!

– Кажется, я знаю, почему вас не любит Дебанги, – сказал Смит. – Вы слишком похожи. Не сочтите за оскорбление, вы оба изрядно красные.

– Сочту за честь! А у вас в стакане пусто… Я вам так скажу, дорогой мой Джон, пора возвращаться к старым добрым национальным армиям. А частные лавочки вернуть обратно на парковки и рынки. Слишком широкое поле для злоупотреблений открывают частники. Слишком много всяких дерьмовых соблазнов. Ну… За профилактику ботулизма! Смерть возбудителям кишечной инфекции! Ура, товариши!

Леха покачал головой и пошел на следующий галс.

С его точки зрения, Вася попусту сотрясал воздух. Ну разве что он так прощупывает Смита. Не видно особой проблемы с частными армиями. Для начала, их просто не существует. И это первая буква азбуки, которую полезно вызубрить каждому, кто хочет понять, как функционирует наш мир.

Никаких «частных армий» не было и нет. Любая ЧВК, даже если ей надо под текущую задачу собрать десять полносоставных дивизий, оформлена так просто, что обыватель, взглянув на документы, уронит челюсть. Это ЧОП. Да-да, неспроста Вася вспомнил про охрану парковок и рынков. Группа компаний Винера созвала на штурм Абуджи несколько тысяч народу, оставаясь тем же банальным частным охранным предприятием, что караулит магазин у вас по соседству. Заехать в Африку и устроить там кровавое месиво для этих веселых сторожей – не проблема; работа частников за границей обусловлена и регулируется текущим контрактом. Естественно, оборонялись в городе такие же скромные труженики общественной безопасности. Теперь можете смеяться, но первый урок вы выучили.

Если бы ЧВК не зародились сами, их бы придумали, но едва необходимость в них отпадет, их не станет. Когда ты вице-президент великой державы или глава ее спецслужбы, тебе незачем устраивать своему отпрыску такой хлопотный бизнес, как торговля войной; торговля воздухом спокойнее и даже выгоднее будет. Но если сейчас надо торговать войной, заниматься этим должны свои, близкие, по возможности родные люди.

Поэтому крупные частные военные компании всегда спутаны с госструктурами сложной паутиной родственных, товарищеских и в конечном счете денежных связей. Иначе ЧВК не выжить. Начиная с кампании в Ираке, они решают задачи, слишком деликатные или слишком «грязные» для национальных армий. Иначе ЧВК не нужны.

Полвека именно силами ЧВК велись так называемые glocal wars – множество локальных войнушек, сложившихся, если посмотреть внимательно, в одну глобальную битву за логистику. В XXI столетии контроль за ресурсами мало значит; по-настоящему важны транспортные коридоры и хабы, а за ресурсы свои драгоценные ты можешь цепляться, оскалив зубы, равно готовый к труду и обороне, хоть до второго пришествия. Никто не будет отбирать твое хозяйство. Перекроют дороги – сам побежишь делиться.

Только идиоты поджигают нефтяные поля. Деловые люди ставят между полем и рынком сбыта марионеточное правительство – и ни пройти, ни проехать. А оно уже воюет с идиотами. Или надувает щеки и прикидывается, что воюет, пока неизвестно чья частная армия, численно превосходящая любую местную, наводит порядок. Все должно быть прилично – какие деньги, вы о чем? У нас тут борьба за сохранение целостности нашей маленькой великой державы и ее национального суверенитета. И, кстати, борьба с мировым терроризмом!.. Из-за спины правительства торчат подозрительно знакомые штыки – те, на которых оно удержалось у власти. Штыки, проплаченные деловыми людьми.