Господин, ты улыбался, — хохотнул Муратов из угла, но Юра точно узнал его по голосу, и прыснул.

Я был слишком напряжён, чтобы рассмеяться со всеми. Как и Ева.

— Ну а ты чё молчишь? Тоже всё знал с самого начала? — Гриша вызывающе кивнул Дрону. — Быстро гони прощение!

— Да я на неё и не обижался! — важно подметил гитарист. — Я только что узнал правду! Но после всего, что Киса рассказала, обижаться всё равно не хочется. Зря что ли она собрала нас снова?

В нише наступило оглушительное молчание. Все музыканты переглянулись между собой и вдруг единогласно уставились на меня.

Не знаю, за какие проступки заслужил встретить таких добродушных людей… И это я даже без сарказма. Они простили то, за что другие вполне могли плюнуть в лицо. Особенно меня впечатлили Андрей и Лёша… Глядя на них у меня закрались подозрения в том, что к двадцати семи годам я так и не понял чего-то слишком важного, ускользающего из-за кадра.

Я повернулся к Никольской и увидел, что её глаза были на мокром месте. Напугано смотрели в одну точу на скатерти.

Моего решения ждала та, что объединила нас всех за считанные часы, и дала мне последний шанс раскаяться…

Может, стоило впервые в жизни поступиться принципами?

— Я тебя прощаю. И ты меня прости… мне, оказывается, много есть, за что извиняться, — я выдохнул и еле стерпел её молниеносный измождённый взгляд. — Может, ты хочешь… с-снова сойтись?

Никольская торопливо закрыла рукой распахнувшийся рот. Под её ладонь затекли слёзы.

— Хочу!

— Соситесь!

Я даже не успел опомниться…

Под безудержный смех придвинулся к холодной и потрясывающейся, так и не согревшейся девчонке. Обнял, пробираясь лицом под её влажную от слёз ладонь. Мы порывисто приникли к губам друг друга, потягивая их в неосторожном поцелуе, но я тут же беспрепятственно протолкнулся языком. Как и моя башка, он иступлено закружился, бережно оглаживая солоноватый приоткрытый рот девчонки. Всё тело ныло от нежности, с которой Ева, обмякшая в моих руках, отвечала. Я нащупал её замёрзшие пальцы, плохо скрывающие нас от любопытных взглядов, сжал крепче, притягивая к торсу и вынуждая её обхватиться. Зажмурился, чтобы не видеть их рожи, но чуть не рассмеялся.

— Щас все подумают, что я смотрю порнуху, — раздалось из телефона.

Я вынужденно оторвался под вновь разразившийся смех и медленно чмокнул Никольскую в потеплевшие губы. Она приоткрыла сияющие глаза и тяжко вздохнула.

— Ладно, если вместо порнофильмов решите записать новый альбом — звоните. А мне это, идти пора. Работа ждёт.

— И что, даже не выпьешь с нами? — улыбнулся Дрон.

— Хорошая идея. Пойду выпьюзавас. Не теряйте.

— Внимание! Завтра в два всех ждём на Костомаровском переулке! Мы с Гришей проплатили реп-базу до апреля. Надо отрабатывать! Повторяю… на Костомаровском переулке!

Я не мог отвести взгляд от её томных глаз. Приглаживал пальцами растрепавшиеся петли волос на длинных косах и не мог поверить, что Ева вернётся сегодня домой…

— Только без меня, ребят. Мне пора в аэропорт.

— Почему это? Юдин, ты обалдел? У нас тут воссоединение года вообще-то!

— Я решил закончить публичную жизнь.

— Да у него появилась личная! Ты смотри на кольцо-то!

— Охренеть! Поздравляю!

— Ты чё-ё-ё! А кто будет соляки пилить? Ва-а-а-ань! Ва-а-аня-я!

— Ты будешь пилить.

— Вообще-то, я в Инферно! Забыл?

— Чел, неужели там так хорошо, что ты припёрся к нам мириться?

Над столом временно повисла тишина.

— Да они… да они вообще деграданты! У них все песни на квинтах! Возьмите меня обратно! Я вас молю!

Я, посмеиваясь, нагнулся к уху Никольской, ласково отодвинув косу.

— Я люблю тебя, Киса.

— А я тебя, Господин.

— Ребят, мне правда пора…

— Че-е-л, ну нет! Дай я пожму тебе руку!

Приободряюще потеребив руку Никольской, я с уже грустной улыбкой нашёл взглядом Лёшу. Он встал из-за стола, протягивая парням ладонь для рукопожатия. А из-за приоткрытого занавеса за нами, оказывается, виновато наблюдал официант.

— Господин, а можно ваши автографы? — отчеканил он, увидев, что я его заметил, и вытащил из фартука блокнот.

— Конечно, дружище. Только… сфотографируешь нас на память?

— Да!.. Я так рад, что вы воссоединились! Очень переживал… Только жаль, что без Ивана, — парнишка поджал губы, восхищённо рассматривая Муратова.

— Мне тоже жаль, — согласно кивнул я, достал телефон и протянул ему. — Давайте запечатлеем лучший состав Death Breath…

Мы, поторапливаясь и пытаясь уместиться в кадр, тесно выстроились возле стола. Андрей снова дозвонился до Юры, и тот позировал вместе с нами с экрана мобильника с бутылкой пива. Он не знал, что басист облизывал корпус телефона. Улыбчивый драмер демонстрировал свои шестёрки. Дрон держал рукой чёлку, показывая второй глаз, а Муратов, наоборот, закрывал один, натянув на него прядь кудрей. Меня, когда-то нелюдимого Господина, нежно целовала самая очаровательная Киса.

Наша с ней любимая фотография.