- Боги никогда не вмешивались в политику! – попятится Сатсер Пятый.

- Речь не об интересах государства, а о спасении многих государств, если не мира. Я видел угрозу, она реальна. Если вы не верите королеве, поверьте мне. Я вызвал государя Измира сюда, чтобы он тоже подписал договор.

- Да как вы посмели решать за меня в моем государстве! – заорал Сатсер Пятый, брызгая слюной. Он был в бешенстве.

- С соглашения наследного принца, послезавтра Франкия, Виссария и Измир подпишут договор, а боги благословят и скрепят его.

В ответ на взгляд Жреца, Максимилиан сдержанно кивнул головой.

- Нет! – багровея, завопил Сатсер Пятый. – Не бывать этому! Королева не получит то, за чем пришла! Она богоотступница! Лживая тварь! Она соблазнила одного моего сына! Убила другого! Его кровь на ней!

- В вас говорит скорбь, успокойтесь, - постарался смягчить отца Максимилиан, но тот оттолкнул его.

- Предатель! Привез ее к себе во дворец! Она обольстила тебя, а не ты ее! Слабак! Я тебя прокли… прокли… - но тут король схватился за сердце и рухнул на пол.

Максимилиан и лекари бросились к нему. Верховный Жрец спокойно произнес:

- Порой упрямство лишает нас рассудка и здоровья.

Сатсер Пятый так и не оправился от сердечного приступа. Он прожил еще несколько месяцев, а потом ушел тихо из жизни. На следующий день после смерти принца Райера, Максимилиан был провозглашен королем-регентом. Теперь я могла сказать, что нашла настоящего друга для Франкии там, где меньше всего ожидала. Еще одним добрым волшебником оказался Верховный Жрец. Он не просто помог мне подписать договор о ненападении, он обязал Измир и Виссарию помочь Франкии людьми и оружием. Я получила куда больше, чем рассчитывала.

Но также я понимала, что расплата за такой договор еще предстоит. Ведь Верховный Жрец будет ждать, что Франкия вернется к прежним богам. Я пообещала это сгоряча, но намеревалась выполнить свою часть сделки, насколько возможно. А именно: поговорить с Генрихом, рассказать о епископе Гамасе и его сговоре с черными лилиями, теперь, когда архиерея нет в живых, пока не выбрали нового, мы могли бы повернуть все вспять. Пусть меня клеймят королевой-отступницей, Генрих все равно со мной расстанется, так что я недолго буду мозолить глаза народу.

Победа становилась ближе с этим договором. Я отправила благую весть королю и Витторино при Максимилиане, когда мы прощались в его кабинете.

Король-регент был счастлив и не скрывал этого. Похоже, Максимилиан слишком долго жил в тени отца и брата, а теперь настал его час. Но в одном он не изменился: я стала свидетелем предварительной помолвки между ним и Алисией, когда мы решали последние вопросы перед моим возвращением во Франкию в кабинете короля-регента. Максимилиан крепко пожал руку Алессио, прощаясь с ним, а потом повернулся ко мне и Алисии.

- Пожалуй, Ваше величество, я воспользуюсь моментом нашего неофициального прощания, чтобы сделать еще одно важное дело, - тут Максимилиан повернулся к Алисии и, опустившись перед ней на одно колено, произнес:

- Леди Алисия, окажете ли вы мне честь стать моей супругой?

Бедная Алисия, которая совсем не ожидала такого поворота событий, отшатнулась, побледнев, от короля-регента. Я ничего не говорила ей о своем разговоре с Максимилианом, потому что не верила в его симпатию к девушке. Было бы ужасно обнадежить Алисию и потом повергнуть ее в отчаяние. Теперь я с интересом наблюдала за Максимилианом и своей спутницей.

Алисия почти мгновенно взяла себя в руки и ровно произнесла:

- С вашей стороны крайне жестоко так шутить надо мной, ваше высочество. Я не королевской крови, я всего лишь воспитанница королевской семьи. Беседы с вами были моим утешением в эти дни, - тут ее голос дрогнул, но она перевела дыхание и продолжила также ровно, как и начала: - … но как будущий король Виссарии вы не можете…

- Как будущий король Виссарии, - мягко возразил, поднимаясь, Максимилиан, - я нуждаюсь в мудрой и ответственной королеве. И я не вижу никого более подходящего…

Он слишком близко подошел к Алисии, она побледнела, опустила глаза. Я все с большим волнением следила за ней. Генрих наверняка одобрит такой союз, Алисия ему не чужая, Виссария станет прочным союзником Франкии. Но я видела, почему Алисия не верит.

- Как… - Алисия заговорила, запнулась. Потом подняла вопросительный взгляд на меня.

- Смелее, леди Алисия, - подбодрила я ее. – Когда как не сейчас разрешать все сомнения?

- Как… - Алисия перевела взгляд на Максимилиана и заговорила смелее: - Как такой красивый мужчина как вы, может прельститься такой…

Но принц-регент вдруг положил свою ладонь на рот Алисии и наклонился к ней ниже, заглядывая в ее глаза.

- Для меня нет никого прекраснее тебя, - тихо сказал он бархатистым голосом, так что мурашки удовольствия пробежали по моей спине. – Я провел годы среди красивых, но пустых женщин. А ты красива и внешне, и внутренне. И первое, во что я влюбился, была твоя душа, Алисия. Ты мудрая, преданная, мягкая женщина с поистине королевским достоинством. Но ты прекрасна и внешне. У тебя восхитительные каштановые волосы, наверняка тяжелые, я много раз хотел распустить твои высокие и строгие прически, чтобы взвесить локоны в руке.

Глаза Алисии расширились от удивления. Я еле сдерживала улыбку. Разговор перешел все границы дозволенного, но в кабинете были только я, Алессио, Алисия и Максимилиан.

Максимилиан убрал ладонь с губ Алисии и мягко проведя пальцами по контуру ее подбородка продолжил:

- Я могу перечислять твои достоинства бесконечно, но думаю, что сначала мне нужно получить ответ на свой первый вопрос. Ты согласна?

- Да… - Алисия дрожала, когда Максимилиан осторожно обнял ее и прижал к себе.

Оставить Алисию ему я не могла, да и Генрих должен был дать свое благословение на брак. Но при виде счастливых взглядов, которые бросали друг на друга влюбленные, мне становилось жарко и пекло в груди. Любовь есть и в этом мире. Не знаю, надолго ли, но есть.

- Что ж… пожалуй, на этом все, - сказала я Максимилиану, когда отправила письма королю и лорду канцлеру.

Он улыбнулся и кивнул.

- Мне интересно, везде ли вы меняете судьбы людей так молниеносно, как поменяли мою, прекрасная Эллен? - шутливо спросил король-регент.

- Тут вмешалась сама судьба, а вовсе не я.

- Мне остается