Ближняя сторона зала тоже была битком набита, в основном теми, с кем я познакомился в первый же день или чуть позже. Я увидел женщину в футболке «У-ук», компанию своих американских друзей с общими вселенными, певиц, которые нарушили мой тет-а-тет с Тарлессом, и троицу с младенцем, для разнообразия одетую неприметно – в джинсы. Пустые места остались с этой стороны только в первом ряду. Интересно, почему никто не любит садиться в первый ряд. Там никого не было, кроме Тины Джанетти с любовником, занявших места у прохода. Похоже, Тина держала клятву никогда не вести никаких мероприятий с участием Тэда Мэллори.

Я заметил Корнелиуса Пунта – тот поднялся с места где-то в середине зала, дабы уставиться на нас жадным взором и проследить, как мы гуськом усаживаемся в пустой первый ряд, но это было настолько в его манере, что я не обратил внимания. Кроме того, я ощущал, что публика в доспехах генерирует силу, но так бывает с любой разгоряченной толпой. На это я тоже не обратил внимания, только проследил, чтобы мы были окружены обычными защитными чарами. В основном меня занимала полушутливая перепалка с Мари. Нас с ней переполняло счастье – столько всего происходило между нами под видом перепалки.

Пока мы усаживались, почти все в рогатых шлемах завели негромкую мелодичную песню. Кто-то из трех леди-и-джентльменов с младенцем заметил:

– Теперь они уже не замолчат. Мне кажется, это помогает им не падать духом.

Я улыбнулся ему (а может, ей) и сказал Мари:

– У меня же за домом большой сад. Им будет где гулять.

– Им нужно плавать, – возразила Мари. – Водоплавающим птицам вредно не плавать.

– Вот что! – ответил я. – У Эндрю, моего соседа, в саду есть пруд – в двух шагах от меня. Не сомневаюсь, он пустит квачек.

– Пруд они и без него отыщут, – заметила Мари. – Он чистый?

– Хороший вопрос, – сказал я. – Поскольку Эндрю изобретатель и самый рассеянный среди моих знакомых, скорее всего, нет. Попрошу, чтобы он позвал кого-нибудь вычистить пруд. Или нам с ним лучше поменяться домами?

– Все-таки я считаю, что тебе надо выкопать пруд прямо в кухне, – заявила Мари. – Когда заводишь домашних животных, приходится идти на жертвы.

– А можно я вместо этого просто буду стоять на часах у Эндрю в пруду? Круглосуточно, разумеется.

– Конечно! – ответила Мари. – В элегантном костюме и зеленых сапогах Уилла.

Мы посмеялись этой картинке – а потом подняли головы и обнаружили, что над нами высится Жанин в новом свитере, из-за которого казалось, будто ее пожирает кочан салата. На левом плече, словно гусеницы, копошились мелкие зеленые бусины.

– Как ты сюда попала? – спросила она Мари.

Мари посмотрела на нее снизу вверх и поправила очки на носу. С ее лица стерлось всякое выражение.

– Я побывала в Вавилоне, – проговорила она спокойным ровным тоном. – Только попробуй еще раз отколоть со мной такую штуку.

– Ладно, – ответила Жанин. – Есть другие способы. А ты – ты только попробуй перебежать дорогу Нику. Я тебе не позволю.

– А я и не собираюсь перебегать ему дорогу, – сказала Мари. – Просто хочу сделать так, чтобы и ты ему не мешала.

Мы с Уиллом оторопело глядели на них, пораженные тем, насколько между ними, оказывается, все ясно и очевидно, и тут Жанин отвернулась от Мари, сладко улыбнулась и проворковала Нику:

– Идем, дорогой. Мамочка хочет, чтобы ты для разнообразия посидел рядом с ней. Это звездный час твоего отца, и мы его не подведем, правда?

– Сейчас иду, – покладисто отозвался Ник. – Только сначала выясню у Руперта еще кое-что о компьютерных играх.

Жанин полоснула по мне взглядом, словно серпом.

– Постарайся недолго, дорогой. – И грациозно удалилась в первый ряд по другую сторону от прохода, поблескивая на ходу зелеными бусинами.

Ник перегнулся ко мне через голову Мари:

– Вы ведь посмотрели игры, да?

Я кивнул. Они преобладали среди файлов, которые я вычистил утром.

– Тогда поговорим про них, – сказал он. – Подольше и поподробнее.

– Ну, должен признать, определенный потенциал в них есть, – начал я. – В игре «Бристолия» мне особенно понравилось…

В это время на сцену перед нами вышел Максим Хаук, а за ним – Тэд Мэллори. Викингская песня, которая начала уже меня раздражать, стихла, все захлопали. Ник откинулся на стуле, весь сияя самодовольством. Он увильнул от Жанин и к тому же понимал, что я не стал бы притворяться и хвалю его игры искренне. Ник перехватил взгляд Тэда Мэллори, и они улыбнулись друг другу.

Тэд Мэллори был жизнерадостен и деловит. Я бы и не заподозрил, как он нервничает, если бы Мари мне не сказала. Но я увидел, как он ищет глазами Мари. Мари серьезно и напряженно подалась вперед и так и сидела, пока дядя ее не увидел. И еле заметно кивнула, когда их глаза встретились. Тэд Мэллори, кажется, вздохнул с облегчением. Улыбнулся Мари и деловито пошуршал разложенными на столе бумажками. Наконец-то все было хорошо.

И казалось, что все хорошо, пока Максим Хаук убирал за уши светлые египетские кудри, кашлял в микрофон и представлял почетного гостя, «который не нуждается в моих представлениях, поскольку перед нами лучший из ныне живых авторов настоящей комедии ужасов…»

Да, казалось, что все хорошо, но я ощущал, как кругом набирает силу враждебное колдовство. Оно накатывало на меня холодными волнами, все сильнее и сильнее, и каждая волна не спешила отступать, стискивала сердце, сдавливала легкие, обращала почки в обломки льда. Колдовство было такое мощное, а его цель так хитроумно скрыта, что с минуту я ломал себе голову, не эгоизм ли это – считать, будто оно направлено в основном на меня. К этому времени мне стало очень трудно дышать. Я покосился на Уилла и обнаружил, что он глядит на меня с тревогой. Значит, не эгоизм: колдовство и правда нацелено именно на меня.

Я резко отразил заклятие, жалея, что Цинка где-то застряла и ее здесь нет. Да, это были сильные чары. А наслала их – или уж не знаю, как это назвать, – та самая компания в плащах с капюшонами. Поглядев на них, я обнаружил, что они слегка раскачиваются в такт. Но при этом они задействовали силу, которую, сами того не зная, нагнетали люди в доспехах, – то есть я уповал на то, что сами того не зная. Черт побери! Да тут все заранее организовано! Я внимательно посмотрел в ту сторону. К дальней двери позади фигур в плащах прислонился Грэм Уайт. Он перехватил мой взгляд. Когда Тэд Мэллори поднялся и заговорил, Уайт любезно показал мне пустые ладони. Смотри, мол, руки-то у меня чистые. Он всего-навсего поручил доброй сотне людей сделать за него всю грязную работу.

К сожалению, речь Тэда Мэллори я толком не услышал. Я бился с холодными волнами – все чаще, все сильнее – и думал. Ведь Уайт не может колдовать! По условиям гейса он бы умер, даже если бы попытался организовать что-то в этом роде! Что происходит? Краем уха я слышал, как Мэллори начинает со своего коронного заявления – что писать книгу «такая же работа, как и любая другая», – на что Мари резко втянула воздух и от досады клацнула зубами; некоторые вводные фразы, очевидно, были забавные – помню, как за спиной смеялись и хлопали. Однако по другую сторону прохода никто не смеялся, даже те, что в доспехах. Те, что в плащах, тихонько раскачивались – включая, к моему великому огорчению, толстушку Венди, – и меня заливали волны сковывающей, удушающей злобы. К этому времени Уилл подключился и начал мне помогать, так что я сумел продержаться еще немного – достаточно, чтобы сообразить, как быть.