— Красивый рисунок, даже жаль портить, — хмыкнул он, кивая на мою татушку. — Хотя нет, не стану обманывать, совсем не жаль. Эта ваша связь и знаки меня с самого начала жутко раздражали.

Еще один удар, мой хриплый выдох — и кровь потекла сильнее, собираясь на дне чаши. Амулет тревожно завибрировал, загудел, наливаясь зловещим багровым цветом.

Несколько алых капель упали на запястье Торэта — туда, где теперь тоже появилась глубокая рана — и смешались с его кровью. Это словно придало лунному сил. Когда Вэн в очередной раз замахнулся, Берриан резко выпрямился и бросился на противника. Схватил его за плечи и попытался оттолкнуть от чаши, закрывая меня собой. Подставляя себя под удар.

Венирэн дернулся, освобождаясь, и быстрым, коротким движением вогнал клинок в грудь Торэта.

— Риан!.. Нет!..

Перед глазами поплыло, ноги подкосились, горло перехватило судорожным спазмом, а в груди начало печь — яростно, мучительно, с каждой секундой все сильнее и сильнее.

Жар разрастался, раскаленными волнами омывая тело, и, когда сжигавшее меня пламя стало совсем нестерпимым, я закричала. Громко, отчаянно. Как будто от этого крика зависела наша с Рианом жизнь.

Казалось, я погрузилась в какой-то странный сон, видела и слышала то, что было недоступно раньше. Ощущала, как слабеет Торэт, теряя последние силы, но все равно продолжает бороться. Следила, как где-то там, далеко-далеко, друзья взламывают защитный полог, надеясь добраться до меня. Вместе с ведьмами старалась сбросить с призрачных тел оковы заклятия. И кричала, кричала, выплескивая рвущуюся изнутри энергию, чувствуя, как с каждым выдохом, каждым звуком меняется мир вокруг меня.

Верховная очнулась первой. Взвилась к потолку, а затем стремительно полетела вниз, к алтарю. За ней последовали остальные. Когда последняя тень скрылась в чаше, она заполнилась клубами дыма и начала увеличиваться, превращаясь в огромное темное зеркало. Из этого зеркала длинной гибкой змеей вырвалась огненная плеть, обрушилась на Венирэна, обвила его за пояс и, приподняв над полом, потащил за собой — к маслянисто поблескивающей угольно-черной поверхности.

Воздух замерцал, поплыл, как в жаркий летний день, раскололся на множество порталов, выпуская в зал гоблинов, фамильяров, эльфов, Сэма с девчонками.

Я словно раздвоилась, наблюдая за происходящим со стороны. Висела под куполом цитадели и смотрела на «вторую Леру», на сидящего у стены Риана. Бледного, окровавленного, но живого.

Из порталов продолжали один за другим выскакивать люди и нелюди. И Венирэн все еще боролся с зеркалом, упрямо сопротивляясь, отмахиваясь кинжалом. А потом к золотому подскочил Хан, завопил что-то и изо всех сил пнул его ногой.

Видимо, стрекозел вложил в свой «фирменный» пинок всю злость и магию, потому что золотой не удержался и с коротим вскриком полетел вперед, в черный омут. Несколько раз он всплывал, бил руками по поверхности, но зеркало лишь покрывалось мелкой рябью и затягивало эльфа все глубже и глубже, пока не поглотило совсем.

Это было последнее, что я запомнила, перед тем, как провалиться в забытье.

В себя я пришла под назойливое жужжание множества голосов.

— Ну что, очнулась?

— Нет еще.

— Что так долго?

— Не зна-ую. Сами который день жде-ум.

— О, смотрите-смотрите, ресницы дрогнули.

— Нет, показалось.

— Не напирай ты… длинноухий. Затопчешь.

— Сам не толкайся.

— Вы еще на Леру сейчас упадите, скопом… Ага. Девочке только этого не хватало для полного счастья.

— Не успеют. Сейчас ее верный целитель прискачет и разгонит всех, кто возле его любимой подопытной… гм… то есть пациентки шумит и выздоравливать ей мешает.

Голоса становились все громче, настойчивей, а я плыла в какой-то дремотной неге и лениво думала о том, что, кажется, нечто подобное уже однажды было. И разговоры, и кровать, и я на этой самой кровати.

— А мы с Йоном как узнали, что Лерка наша опять в лазарет угодила, сразу прибежали.

— Да какая она ваша? Она моя. И котовая. Правда серый? Ну хорошо-хорошо, Борька, твоя тоже. Прекрати щипаться. В общем, наша, фамильярская. Еще гоблинская немножно и вон того длинноухого, что на соседней койке покоится… то есть валяется. Чего уж там, заслужил. А к вам она никакого отношения не имеет. Не примазывайтесь.

— Но…

— А кто продолжит спорить, тот сам свою табакерку и пойдет искать.

— Ладно, не спорю я.Скажи только, что тут Торэт делает? У Валерии же палата одноместная.

— Его сначала в соседнюю поместили, как полагается. А он почти сразу встал и пошел Лерку искать. Добрел и у кровати упал. Его назад отнесли. Он опять вернулся. Так и ходил, пока целитель не плюнул и вторую кровать не поставил. Вот и лежат теперь рядом.

Рядом? Риан здесь?

Это известие мгновенно вывело меня из сонного оцепенения. Я беспокойно заворочалась, приоткрыла глаза и тут же угодила в эпицентр улыбающегося, радостно причитающего, обнимающегося крылато-ушасто-клыкастого вихря. Люди в этой стремительной круговерти тоже имелись, но они как-то терялись на общем фоне.

Фамильяры, гоблины, Сэм с девчонками, Ноар с Йонеттом… Хорошо хоть ректора с магистром Элистаром на этот раз не было.

— Заняты, — пояснил серр Гнык. А потом внезапно изменил своей обычной солидной манере разговора и, закатив глаза, как-то по-мальчишечьи восторженно добавил: — Тут такие дела творятся… Такие дела.

— А где Риан? — встревоженно завертела я головой.

— Да не дергайся ты, все с ним в порядке. Жив и даже почти здоров. Целитель ему снотворное дал, а то этот ненормальный несколько ночей глаз не смыкал, пока тебе лучше не стало.

Мне продемонстрировали кровать со спящим Торэтом и снова затормошили, забросали вопросами и новостями.

— Ты теперь настоящая ведьма, Лерка, — захлебывался словами Хан, часто-часто взмахивая крыльями от возбуждения. — Верховная. И не какая-то потенциальная, а самая настоящая, действующая. О тебе теперь каждому известно. Даже те, кто прежде ничего не знал, услышали.

— Это точно… Ты там в цитадели такой энергетический выброс устроила, что не услышать было сложно. Всех эльфов переполошила. Да что там эльфов, магов тоже, — посмеиваясь, подтвердил Сэм. — Защиту снесла, порталы построила и даже дороги ветра открыла. По всему Валгосу разом.

— Вот только ведьмы последние силы отдали, помогая. Полностью себя опустошили. Канули в мир теней, — скорбно качнул головой Гнык.

— Ничего, Лера их быстро вернет. Дайте только ей восстановиться и потренироваться год-другой. Тогда она покажет, — заверил его стрекозел. Он, судя по всему, нисколько во мне не сомневался. В отличие от меня самой.