ушей. И я вижу указательные пальцы убийцы — они в крови по вторые фаланги. Это с какой же силой надо пихать себе пальцы в уши…

Шепот…

Я качнул головой и прислушался. Нет, здесь его нет. Но там… за экранированными металлическими решетками стенами… там шепот Столпа оглушителен.

— Ладно — тихо произнес я, подходя ближе и присаживаясь — Ладно… но что это за чертова пушка?

И да…

Я это сделал.

Прервав на время изучение помещения и трупов, я повозился с ремнями и непривычными защелками. Стянул с покойника ранец. Стряхнув с металла ранца какие-то неприглядные ошметки, закинул оружие за спину, вдел руки в рамки, щелкнул двойной застежкой на животе. Левая рука опустилась вниз и… легла на холодный металл красного рычага. Правую руку оттягивал достаточно тяжелый вес раздутой винтовки, свисающий шланг терся о бок. Я сделал шаг, повернулся, присел. Чуть подтянул ремни. Вот теперь отлично — ранец сидит как влитой.

Нащупав спуск, направил винтовку на дальнюю стену и нажал его. Спуск не поддался. Ладно… с шумом выдохнув, я положил левую руку на рычаг и с силой надавил. Рычаг пошел вниз, раздался знакомый сытый щелчок. Снова спуск… ничего… но за спиной раздался протяжный звон, там что-то происходило. Еще раз рычаг. Звон перешел в писк и… оборвался. На винтовке — у рукояти — загорелся красный огонек. Еще раз рычаг. Больше никакого звона и писка, но огонек после щелчка сменил цвет на желтый. Принцип понятен.

А еще мне страшно.

Как там говорят старики и что говорит моя теория?

Каждое нажатие на рычаг крадет часть твоей жизни…

Каждый выстрел отбирает частичку моей жизни, так получается?

Если да — вот бы этот принцип в наш мир. Давай, попробуй вести масштабную войну подобным оружием, где любой солдат знает, что с каждым выстрелом он укорачивает свою жизнь. И ладно если за правое дело. А если это очередная война из-за серебряных или нефтяных месторождений, от которых тебе лично не достанется ни копейки. Пойдешь воевать?

Но это еще на доказано…

Спуск…

Винтовка… рявкнула… не знаю, как еще описать это звук. Похоже на злой звенящий бессвязный окрик. Воздух передо мной пошел мутью и снова стал прозрачным. Больше не случилось ничего.

Ладно…

— Прости, мужик — пожал я плечами, наводя оружие на лежащего ничком мертвого убийцу.

Спуск…

Мертвое тело с хрустом подбросило, от него отлетела немалая часть, шлепнувшись шагах в трех.

— Вот черт — ошарашенно произнес я, стоя над изуродованным трупом и глядя на ровный срез его внутреннего мира — Вот черт… вот…

Я не договорил. Потому что краем глаза засек голубое свечение за спиной.

Рывком обернулся.

И с криком шарахнулся прочь, нажимая курок и одновременно яростно дергая красный рычаг.

В дверях стоял протянувший ко мне руку голый заиндевевший старик с голубым пульсаром в груди.

Ахав Гарпунер. Рядом ударила шипящая молния, растекшаяся по обзорному окну, плеснушая в стороны. Волосы встали дыбом, дробно застучала сама собой челюсть, зазвенело в ушах, из горла вырвался дикий крик. Меня зацепило лишь самым краешком… но это страшно… Второй молнии не последовало — мой выстрел тоже был неточным, но тоже зацепил врага самым краешком. Срезанная и отброшенная правая рука Ахава улетела за дверь, исторгая из пальцев ветвистые разряды. Самого старика отшвырнуло в угол и он, налетев на стол, рухнул за него. На винтовке зажегся зеленый — сколько раз я успел дернуть за рычаг, сам того не заметив? Сколько лет жизни у себя украл? Ведь тот мужик в оранжевом… он выглядел жутко истощенным и постаревшим, а ведь в охранники должны набираться абсолютно здоровые крепыши в расцвете сил.

Спуск…

Винтовка рявкнула, я вылетел во дверь, не пытаясь увидеть результаты своей стрельбы. Вовремя — едва я миновал порог, дверной проем перечеркнул гудящий электрический заряд.

— Какого черта, Ахав? — провопил я, на ходу тряся звенящей головой и перепрыгивая через трупы — Я не один из них! Я из другого мира!

Нырнув в разъехавшиеся двери, я рванул к тамбуру.

Проклятье…

Проклятье!

Я ожидал чего угодно — но не этого!

Новая молния осветила центральное помещение и ударило в свисающий с потолка перевернутый обрубок женского тела, заставив его бешено задергаться и приветственно затрясти руками.

— Черт! Черт! — прошипел я, торопливо дергая за рычаг — Черт!

Дверь закрылась. С гудением начала открываться наружная. Я сунулся в щель и застрял — забыл про ранец. Снова выругавшись — так реально легче — все же протиснулся и рванул прочь по самолично прокопанному снежному проходу.

Обалдеть…

И что получается? Ахав шел за мной все это время? Такое нельзя назвать случайной встречей. Никак нельзя. А еще я никак не могу принять сюрреализм ситуации — унося с собой оружие пожирающее жизнь, я убегаю от живого мертвеца с пульсаром в груди. Расскажи такое кому — мигом запрут в дом полный участливых санитаров умело рекламирующих моду на рубашки с чрезмерно длинными рукавами…

Как говорила моя бабушка, после первого просмотра доброго советского фильма Буратино — не иначе бедолага сбежал с желтого дома, раз до сих пор щеголяет в такой рубашке и находится в вечной необъяснимой печали. Но она про каждого героя того фильма много чего сказала, навсегда отвратив меня от повторного просмотра этого действительно отличного фильма.

Вырвавшись из снежной норы, я пробежал метров двадцать, рухнул в сугроб и принялся закапываться. Ахав Ахавом, а вот крылатых червей сегодня вряд ли кормили

Закопался. Хватанул в запале ртом порцию хрусткого снега. Вжался пылающим лбом в снежную холодную благодать. Затих, пытаясь сообразить.

Что дальше?

Рюкзак, нарты — все в только что покинутой снежной норе. На мне вся одежда, при мне нож. Желудок на четверть полон мяса. При мне иноземная страшная пушка рвущая тела на части.

Что дальше?

Развернуться и бежать?

Это самый разумный выход. Да, по всем канонам голливудского боевика я должен принять бой. Вот я в засаде, Ахав пойдет по моим следам, я возьму его в прицел и мягко потяну спуск, отправляя его мерзлую голову в полет. Но я не в голливудском боевике. А Ахав, пусть давно уже не человек, вполне может проявить хитрость и…

Хруст.

Слабый хруст.

Дернув головой влево, я увидел на боках сугробов голубой отсвет.

Ну да. Ахав не дурак и может зайти со стороны — что он и сделал! Причем сугробы находятся чуть выше моего местоположения — а следовательно он легко увидит обрывающиеся у разворошенной снежной кучи мои следы. Тут